Последние несколько дней его не покидало предчувствие катастрофы – что-то сжимало грудь, заставляло просыпаться по ночам и не давало снова уснуть. Теперь самое страшное, наверное, произошло. Осталось только пережить звонок матери и успокоить её истерику до того, как она начнёт изображать сердечный приступ.
Джек отругал себя за цинизм. Подавляемое чувство вины просилось наружу и советовало сделать первый шаг: объясниться с матерью, пообещать ей заботиться о себе и попросить прощения за неоправданные ожидания. Жуткое это слово – ожидания. Оно похоже на карусель, в которой красиво украшенные лошадки движутся в одном направлении с заданной скоростью, не имея возможности свернуть с пути или хотя бы оглядеться по сторонам.
В честь прадеда Джека назвали больницу. Его дед был известным хирургом, а отец успешно продолжил дело семьи. Закономерно, что будущее для Джека было определено в довольно ультимативной форме и, казалось, не предполагало осечек. Только его бабушка – врач-психотерапевт по специальности и призванию, – иногда напоминала о том, что каждый человек должно иметь право выбора.
Джек скучал по бабушке. Приветливая в своей особенной манере, она иногда рассказывала смешные истории про пациентов и практически не находила отклонений у него самого. Она не походила на обычных милых старушек, которые пекут пироги и пытаются откормить внуков до пухлых щёчек, чтобы потом любовно сжимать их пальцами. Бабушка Джека относилась к жизни в целом и к своей семье в частности со здоровой долей сарказма, не стеснялась даже называть сына кретином при всех его заслугах и учёных степенях. Она прожила почти до девяноста лет, так и не выйдя на пенсию, и умерла во сне с улыбкой на губах, один день не дотянув до дня рождения.
Интересно, какой диагноз Джек заслужил бы сейчас. Удостоился бы похвалы за решительность? Ведь в то время, как отец называл его инфантильным, ленивым и безответственным, бабушка утверждала, что Джек просто ещё не нашёл свой путь.
Но когда это случится – путь его будет выдающимся.
Джек решил заняться выбором судьбы в какой-нибудь другой день. Пока он пораньше ушёл с работы и в поисках нового убежища отправился в университетский парк к дереву свиданий. Это был огромный клён, который стоял здесь не первую сотню лет, а старая скамейка под ним уже для многих поколений служила местом встреч, свиданий, а в отсутствии компании – меланхоличных споров с внутренним голосом.
Вторая бутылка пива почти опустела. Жалость к себе достигла того масштаба, который может оправдать любое действие. Джек потянулся за телефоном и набрал первый номер в списке избранных контактов.
После шести томительных гудков