К великому сожалению моего обладателя, у маленьких лесных жителей не оказалось ни денег, ни каких-либо других ценностей. Ловкие пальцы быстро осмотрели все тела, не чураясь касаться уже остывающей крови.
Парень ругнулся пару раз, и мы продолжили путь.
Впредь я никогда больше не чувствовал презрительного взгляда этого молодого человека, и никогда больше он не морщился, смотря на меня. Так и должно было быть – оружие, как и воин, все заслуживает в бою. И славу, и позор. Я все ещё не знал имени завладевшего мной, не имея возможности спросить напрямую, и поэтому про себя называл его хозяином или человеком. В том, чтобы называть кого-то хозяином не было ничего зазорного, так я именую каждого, кто сжимает мой эфес, но вот чтобы получить звание господина…Придётся постараться.
К вечеру человеку захотелось есть. Ох уж эти слабости плоти. Он затаился в густых кустах, пригнувшись к самой земле и, зажав меня в руке, принялся ждать подходящую жертву. Мимо прошёл олень, настороженно шевеля ушами, но он был слишком большим, и хозяин не стал его убивать. Затем мы увидели зайца. Лесной зверёк выискивал маленькие красные ягодки в опавшей жёлтой листве, его пушистый хвостик то и дело нервно подрагивал. Человек прицелился, взял меня за кончик лезвия и метнул. Великолепная меткость! Но надо же, промахнулся…Точно так же я поступил и во второй и в третий раз – убивать животных мне не хотелось. Их кровь гадкая и солёная на вкус…Самая сладкая кровь всегда течёт в жилах самых опасных врагов.
– Видимо, как метательный нож ты ни на что не годишься.
Я рад, что ты это понял. И вообще, неужели у тебя с собой нет даже самого дешёвого охотничьего лука?
Человек предпринял другую тактику – он выпрыгнул прямо на добычу и с необычайной ловкостью схватил её за большие задние лапы. Ловкость паренька поражала, это же надо – зайца в лесу руками поймать. Зверёк изогнулся и укусил обидчика за палец, тут же появилась струйка алой крови, но охотник не выпустил пойманного из рук. Он чётким движением воткнул меня в затылок зверьку и тот обмяк.
А потом начался настоящий кошмар. Мне не хотелось видеть и знать, что моё древнее лезвие маленькими рывками разрезает пушистую шкурку, снимает её с окровавленного тела, срезает все жилы, которые крепят её к плоти. Я кинжал, я могу использоваться вором, убивать безоружных и детей…но я не мясницкий нож и не нож палача. Чувствовать это было невыносимо, я сдерживался как мог, пытался унять всю ярость, кипевшую в моей искусственно созданной душе, но вскоре не выдержал. Рукоять мгновенно накалилась, ненависть ошпарила душу молодого паренька через кончики пальцев и человек, вскрикнув от неожиданности, отбросил меня в сторону. Я тут же утонул в мягкой листве, сизый дым поднимался от обуглившихся веток. Подобное проявление эмоций было моей ошибкой – слишком рано, теперь это создаст проблемы и хорошо если не разлучит с только что приобретённым средством передвижения. По опыту я знал – едва стоило проявить волю не как оружие,