И с каким умилением передает она, как удалось ей в самом начале своего пребывания на Кавказе убедить моих родителей принять христианство… Разгневанные лезгины во главе с муллой чуть не убили ее за это, но в сердце доброй Люды не осталось ни капли злобы к ним…
Как счастлива должна быть Люда, что на ее долю выпало столько переживаний!..
Впрочем, сегодня и я, сквозь горе потери Смелого, чувствую себя отчасти счастливой… Я испытала грозу в горах, такую же грозу, от которой погибли мои отец и мать. Я была на краю гибели и видела Керима… Жаль Смелого! Жаль бесконечно; но без жертв обойтись нельзя… Чтобы увидеть Керима, этого страшного для всех удальца-душмана, можно и пожертвовать конем… Увидеть Керима, за поимку которого назначена такая сумма, что можно завести целое хозяйство зажиточного грузина; Керима, для которого давно гостеприимно распахнуты двери горийской тюрьмы… И я видела этого героя-абрека, говорила с ним! Он подарил мне бесценный подарок, он обещал прийти… «Жди меня в гости, княжна!» – так он сказал на прощание…
О, славный, бесстрашный удалец Керим! Как бы я хотела хоть отчасти быть похожей на тебя! Почему я не мальчик! Не мужчина! Если бы я была мужчиной! О! Я сорвала бы с себя мои девичьи одежды, без сожаления отрезала мои черные косы и, надев платье джигита, убежала бы в горы, к Кериму, и сказала бы ему:
– Позволь мне остаться с тобой! Я знаю, что ты не проливаешь человеческой крови, что ты берешь пешкеш только с тех, кто нажил свои деньги нечестным путем. Ты сказал так, и я верю тебе! Возьми меня к себе… Я люблю горы, люблю бездны! Я презираю опасность! Я умею джигитовать и целые сутки могу провести в седле! Я хочу быть абреком и джигитом! Я хочу жить в горах. Моя кровь кипит, жаждет подвигов! Тихие долины Карталинии с их зелеными виноградниками и кукурузными полями не для меня, пойми! О, храбрый, отчаянный Керим! Прийти в Гори, в дом князя Джавахи, когда этот князь может арестовать его и бросить в тюрьму! Разве это не удальство? Разве не смелость?!
Не помня себя, я вскочила на ноги, совершенно позабыв о том, что доктор предписал мне полный покой из-за моей больной руки, и, подбежав к окну, распахнула его настежь… Чудная, мягкая и нежная, как бархат, ароматная ночь ворвалась ко мне в комнату вместе с запахом роз и магнолий. Воздух после грозы стал чист и свеж, как хрустальная студеная струя горного источника. Молчаливо-прекрасная звезда Востока одиноко сверкала на темном небе своим алмазным оком. Чинары и каштаны перешептывались в саду, и в их дружном шепоте мне слышалось какое-то чудесное старое сказание. А где-то там вдали, за извилистой Курой, под обрывом, печально и сладко звенел своей серебряной трелью соловей…
«Жди меня в гости! Жди меня! Жди меня!» – слышалось мне и в серебристой трели, и в аромате роз и магнолий.
«Жди меня!» – шептали вековые чинары и каштаны старого сада.
«Жди меня!» – шептала мне сверху ослепительно-яркая звезда Ориона.
– Да! Да! Я жду тебя, Керим! Я хочу быть такой