Лукинский. После первой ложки обратно не отправился.
Жмудина. А готовил тебе кто?
Лукинский. Приятель забежал. Какого чина и звания? Он по обработке зрительских запросов. Телевизионщик. Потокам телевизионного дерьма мы отчасти ему обязаны.
Жмудина. Я по телевизору эротику смотрю. Помимо обычных фильмов и новостей.
Лукинский. По нашему центральному телевидению показывают порно?
Жмудина. То, которое этот снимает, там, естественно, не идет, но разное легонькое, с романтическим уклоном, по одному из каналов в субботу вечером пускают. Малым ходом. Чудес по возбуждению оно не совершает.
Лукинский. Тирана надлежит свергнуть. Я о хозяйничающей над нами похоти. Ты, вероятно, думаешь, что тебя она не подчиняет, но эротику по ТВ ты не пропускаешь. Дамочка ты в ней искушенная! Если ты бы заскочила ко мне после работы, ты бы мне не покушать сделала. Мы бы и диван-то разложить не успели.
Жмудина. Мой сексуальный темперамент ты завышаешь в разы. А твой телевизионщик заходит к тебе, потому что вам вдвоем сладко?
Лукинский. Он женат на женщине, не предоставляющей ему шанса интеллектуально поговорить. На телевидении тоже не с кем. Со мной при поджаривании какой-нибудь котлеты он вступает в беседу о восстаниях, империях, искусствах. В морозную погоду французский художник Энгр выскочил с раута, чтобы проводить до кареты нескольких мамзелей. Ему было восемьдесят семь лет.
Жмудина. Галантный дедушка.
Лукинский. Он простудился и умер.
Жмудина. В почтенные лета к здоровью нужно особенно внимательным быть. Прежний руководитель моей фирмы, злоупотребляя служебным положением, возил в свою квартиру приглянувшихся ему кандидаток на перспективную должность. Вакансия на нее была открыта все те годы, что я там под его начальством работала. Приходившие женщины по его намекам догадывались, что получить ее можно только через постель, и кое-кого из них это не останавливало. Вонючий, шестидесятилетний, отрастивший живот до колен Олег Леонидович Гиперский имел их по тройке-четверке в неделю. С пятидесяти семи до шестидесяти справлялся, а в шестьдесят один не сдюжил – рвануло у него слева.
Лукинский. Каюк?
Жмудина. Не откачали.
Лукинский. Тигрицу, что его уморила, на должность не взяли?
Жмудина. Из соискательниц она выбыла. Как бы она у нас объявилась, если после его хватаний за сердце ее из квартиры сдуло: ни таблетки от нее не было, ни звонка в «скорую», у нас бродило мнение, что она его специально насмерть затрахала. Уяснив его гнусную сущность, напросилась к нему повторно, и он от нее не ушел.
Лукинский. Я бы чего-нибудь заподозрил. Зачем он снова ко мне прорывается? Сношаться со мной понравилось? Но я мерзкий, старый, вонючий… допустимей другое – он предлагал ей некие унизительные для нее игры, и она в предыдущий раз на них не пошла, а теперь надумала хоть так, но должность себе отвоевать. Объяснение его недальновидности я изыскал. Нам с тобой для зажжения моего огонька чем-то отвратительным бы заняться… я говорю