– Мамулю, Тёмыч, мы умоем, – вставая со стула и разминая плечи, мечтанул Вадим. – Она гримасы на наши дела строит, а мы почистим.
– Я, пап, в интегнете высмотгел, – детским баском, симпатично картавя, не возразил Артем. – На западе теогия одна моду набирает – женщина не человек вовсе.
– Ну, это дела старые – святоши в древние года даже библию под это дело способили.
В дверь незамедлительно всунулась строгая рожица Насти, десятилетней что-нибудь девчушки:
– Я маме и сообщу, ей по должности надо знать!
– Хак… – любовно усмехнулся Вадим, Артем воздел очи к небесам – «Господи, где ты был, когда их создавал», читалось в жесте.
Пришла Ирина. С порога напомнила субординацию:
– Вадик, ты дома?.. – Мазнула взглядом вешалку, настойчиво распорядилась: – Вади-ик! Срочно сбегай за хлебом – я забыла купить.
Вадим показался из комнаты, поинтересовался:
– Почему я? Артемка, в конце концов.
Освоив тапки, Ирина с пакетом прошла на кухню, произнесла с немилосердным выражением лица:
– С этим гражданином будет особый разговор!
Тотчас на сцене обнаружилась Настя, цвела улыбка:
– Мамуля, приветик!
– Дочик… – погружаясь во чрево кухни, бросила Ирина.
Чопорный взгляд Насти в мужские частности не скрывал внутреннего ликования.
Папаша размышлял. С одной стороны хотелось амортизировать тяжесть неизвестного проступка сына, с другой – чревато.
Выйдя из подъезда, Вадим столкнулся с пожившим, обтрепанным дядей.
– Наше вам! – весело протянул руку.
– Заметь, Вадим, – возмущенно тряс ладонь сосед, – третью игру подряд наши выигрывают! Центральный стадион, двадцать тыщ народу, не хухры! Полсезона на Уралмашевском сливали – о чем городские головотяпы думали?
– Подозреваю, дядь Леша, изгаляется Моссад, – улыбался Вадим, вполоборота отходя.
Дядя Леша недоверчиво смотрел на Вадима, неуверенно произнес:
– Причем тут самосад? Спортсмены не курят.
– Странные люди, однако, эти спортсмены, – отзывался Вадим уже на расстоянии.
Дядя Леша на мгновение замер, задумавшись, озадаченный медленно тронулся в подъезд.
Вадим подошел к вывеске «Всегда свежий хлеб». Через окно мини-пекарни происходила реализация. Нынче состоялась очередь человек в восемь (из мужского – один интеллигентного вида старичок). Вадим беззаботно пристроился.
Прелюдия, однако, длилась недолго, зигзагами приблизился непотребного состояния и вида верзила. Подойдя, основательно остановился перед устьем очереди – размашисто колебался – укоризненно наладился смотреть в аккуратную мадам, сложившую руки с сумкой внизу живота. Мадам, коротко бросив на товарища взгляд и тут же равнодушно