– Привет-привет. – Я в приветствии тряхнул его руку. – Чего так пессимистично? – не понял я его.
– А что, не видно? – Он невесело смотрел на меня.
– Пока еще не врубился, куда я попал, но чувствую, что глубоко в задницу, – так же невесело ответил ему я.
– Во-во, именно там мы сейчас и находимся. – Тон Евгенича не изменился. – Да что тут говорить… – Он полностью застегнул молнию на комбезе. – Пошли в машину. Сам всё увидишь. – И, увлекая меня за собой, направился к выходу.
Выйдя в коридор, он вынул ключ из кармана и, отвечая на мой удивленный взгляд, пояснил:
– Каюту всегда закрывай. Мало ли кто тут может шарахаться. Это тебе не на нашем флоте, где всем гостям всегда рады. Тут и воры могут ошиваться.
Он запер каюту, и мы прошли к лифту.
Евгенич нажал кнопку с надписью «ЦПУ» (центральный пост управления), и, спустившись до самого низа, мы вышли в просторном, хорошо освещенном помещении.
По ушам сразу ударил звук работающего дизель-генератора, стоял запах горячего железа и нагретого масла.
Палуба в этом помещении красилась очень давно, поэтому её когда-то зеленый цвет поменялся на непонятный – как говорил один из боцманов еще в моей юности, на сюзюлевый. Но освещение было в норме. Флуоресцентные лампы ярко освещали все это помещение. Посмотрев налево, я увидел огромную фекальную установку и такие же внушительного размера воздушные баллоны с установленными рядом воздушными компрессорами.
– Не работает, – сразу объяснил Евгенич, увидев мой взгляд на фекальную установку. – Тут много чего не работает после этих долбаных греков, – и, махнув мне рукой, чтобы я следовал за ним, повернул за угол, где был вход в ЦПУ.
Войдя в ЦПУ, я огляделся. Здесь было тихо и чисто, хотя резиновый коврик, уложенный вдоль ГРЩ (главный распределительный щит), был грязным и вздымался от пропитавшего его масла пузырями. Пульт управления главным двигателем тоже был чист, а над ним разноцветными огоньками светилась мнемосхема всех механизмов машинного отделения. Так как главный двигатель стоял, то большинство лампочек на нём горело красным цветом.
В ЦПУ сидело несколько человек, которые, прервав разговор, с любопытством смотрели на меня. Было понятно, что это вахтенные мотористы и механики, пришедшие на утреннюю разводку.
– Доброе утро, – вразнобой приветствовали они меня с Евгеничем.
– Доброе утро всем, – ответил я на приветствие, подняв согнутую в локте руку. – Я ваш новый старший механик, – и посмотрел на своих будущих подчиненных.
– Доброе утро, сэр, – так же негромко, вразнобой отреагировали они на моё известие.
Только один из присутствующих сказал это по-русски. Я тут же понял, что это третий механик, и, подойдя к этому серьезному парню с русым ежиком волос и трехдневной щетиной, протянул ему руку:
– Борис Михалыч, – на что тот встал с кресла, установленного перед рычагами управления ГД (главным двигателем),