Глава 4
Божанси, 1152 год
В сводчатом зале смолк шепоток, когда церковные иерархи расселись на каменных скамьях, богатые одеяния пурпурными и черными складками легли вокруг них.
Алиенора, восседавшая на троне, скосила глаза на Людовика, который смотрел перед собой, его красивое лицо приобрело выражение целеустремленной решимости. Она знала: ни движением бровей, ни кривизной губ не выдаст он своих истинных чувств. Его гордость не допустит этого.
Десять дней прошло со времени первого собрания архиепископов. В первый день на собрании присутствовали король и королева. Они изложили суть дела, представили генеалогические таблицы, из которых было ясно, что они находятся в недопустимом для брака родстве. Для подтверждения этого Людовик призвал свидетелей, достопочтенный архиепископ Гуго Санский, примас[10] Франции, который председательствовал на этом Церковном суде, учинил им всем, включая Людовика и Алиенору, пристрастный допрос, чтобы установить, что мотивы расторжения брака чисты и не имеют никакой подоплеки. Мотивы короля определенно чисты, решил архиепископ. Что касается королевы, то… кто может знать? Как и большинство церковников, он не любил и не одобрял ее. Алиенора своевольна, капризна и упряма, Франция вздохнет с облегчением, избавившись от нее. Архиепископ Гуго испытал огромное облегчение, когда сегодня утром прибыло решение Папы, о котором аббат Бернар ходатайствовал несколько недель назад, и архиепископу удалось собрать суд. Теперь он поднялся на ноги и развернул полученный свиток.
– Властью, предоставленной мне его святейшеством Папой Евгением, – проговорил он чуть приглушенным голосом, – я объявляю, что заявление о кровном родстве, предъявленное нашим властителем королем Людовиком и дамой Алиенорой, герцогиней Аквитанской, должно быть подтверждено, а брак между ними должен считаться расторгнутым и недействительным.
По рядам архиепископов пронесся согласный шепот. Аббат Бернар, явившийся сюда, чтобы продемонстрировать свою поддержку расторжению брака, одобрительно наблюдал за происходящим. Сердце Алиеноры радостно забилось от переполнявшего ее чувства. Она свободна! Наконец-то после всех этих долгих лет оковы, связывавшие ее, упали. Теперь она хозяйка самой себе. Алиенора пыталась сохранить безразличное выражение лица, ведь демонстрировать охватившее ее ликование было бы неприлично. Аквитания снова принадлежала ей. Генрих Сын Императрицы тоже будет принадлежать ей. Она стала свободна.
Бернар Клервоский увидел мелькнувшую на лице Алиеноры торжествующую улыбку и нахмурился. Одному Богу известно, что совершит эта распутница теперь, когда узы брака больше не связывают ее. Он возблагодарил Господа за то, что Людовик избавился от королевы, но в то же время и вздрогнул, подумав: а ведь теперь она свободна