Официанты, которые, кажется, чересчур внимательны к соседним столикам, широко обходят нашу компанию. Может быть, кто-то из них заметил, как Пруденс исчезла ранее? Или, может быть, они просто заметили, что все остальные за столом ведут себя так, будто Пру – это бомба, которая вот-вот взорвется?
Однако мне кажется, что это я сейчас взорвусь. Трудно сидеть здесь, попивая чай, когда у меня столько дел. У меня нет времени на Безумное Чаепитие с Пруденс.
Должно быть, мое беспокойство отразилось на лице, потому что, подняв глаза, я замечаю, что Пруденс наблюдает за мной. Ее разум, по-видимому, прояснился, по крайней мере, сейчас.
– Что случилось, моя маленькая племянница? Ты слишком нервничаешь. Ты куда-то спешишь? – она оглядывает сидящих за столом с кислым выражением лица. – Похоже, ни у кого из вас нет праздничного настроения. Я заплатила за неограниченное количество пузырьков, а ты еще не допила свой первый бокал, Деб. Мы должны были веселиться.
Мама опрокидывает остатки своего шампанского, но не тянется к бутылке, чтобы снова наполнить бокал.
– Все это очень вкусно, Пру. Я просто немного устала. Путешествия всегда меня утомляют. Может быть, нам стоит вернуться в номер…
– Чтобы ты могла собрать свои вещи и отправиться домой со своей любимой дочерью, – это утверждение, а не вопрос, и Пру горько улыбается маме, протягивая руку за ключом ХРОНОСа.
– Чтобы я могла немного отдохнуть, Пру. Я все еще хочу кое-что посмотреть в Лондоне, прежде чем мы отправимся в Грецию, или Рим, или куда бы ты ни решила поехать дальше. Я поеду с тобой, если ты согласишься оставаться в настоящем времени, чтобы я и правда могла следовать за тобой.
– Мама! Нет! – Я ошеломленно поворачиваюсь к ней. – Пожалуйста. Нам нужно поговорить об этом.
Мама не сводит глаз с Пруденс, но ее рука тянется под стол и сжимает мое колено.
Мой первый порыв – отмахнуться от ее руки и начать спорить, но тут она впивается пальцами чуть сильнее, и я замираю. От старых привычек быстро не избавишься. Я помню это сжатие колена с тех пор, как я была еще совсем ребенком, когда капризничала, сидя рядом с мамой в модном ресторане. На похоронах ее коллеги, когда она не могла найти няню. В машине, в Айове, когда она пыталась отговорить полицейского от штрафа за превышение скорости.
Знаю этот сигнал. Он означает сидеть тихо и не шевелиться.
И я помню, как мама мягко сжала мою руку ранее. У нее есть план. Не уверена, что мне он понравится или я соглашусь с ним, но она что-то задумала.
– Думаю, ты права, Пруденс. Кейт уже достаточно взрослая, чтобы справляться со всем самостоятельно. Приехав домой, я только помешаю ей. И, – продолжает она более сухим тоном, – поскольку у меня, по-видимому, уже нет работы, к которой я могла бы вернуться… что ж, отпуск был бы очень кстати. Сестринское путешествие.
Мама снова поворачивается ко мне, улыбаясь с сожалением:
– Мне