Его жена и старый, почти слепой человек.
Он встал, поправил одежду. В комнате нужно было зажечь лампы. Та одинокая птица продолжала петь, словно отважно сопротивлялась холоду этого мира. За дверью он услышал деликатное покашливание.
– Да, войдите, – сказал он. – Принесите свет.
Вошли трое слуг со свечами в руках. Они ждали возле зала. Они стояли бы там весь вечер, если потребуется. Только что он готовился стать самым могущественным человеком Катая.
Один из слуг у самых дверей – это был его домоправитель – держал лакированный поднос. Кай Чжэнь кивнул головой. Горести этого дня опять навалились на него, но он не хотел прятаться от них. Он открыл запечатанное письмо на подносе, прочел его при свете лампы, уже зажженной на его письменном столике.
Закрыл глаза. Открыл их.
– Где моя супруга? – спросил он.
– В своих покоях, мой господин, – ответил домоправитель. – Мне попросить ее явиться сюда?
Нет смысла. Он знал ее. Все уже сделано.
Два человека на свете. Юлань. И старик, который написал ему это письмо.
День ушел, наступил вечер, близилась ночь. Птица за окном, подумал он, не была храброй или отважной. Она была глупой, невероятно глупой. Нельзя победить холод в мире простым пением.
Глава 6
Он мало знал о них, они исчезли из этого мира еще двести лет назад или около того, но Сунь Шивэй часто думал, что ему бы понравилось быть воином Каньлиня.
Он бы тренировался вместе с ними, одетый в черное, в их святилище на горе Каменный барабан, теперь потерянной для Катая, так как она стоит на территории отданных Четырнадцати префектур.
Он бы выполнял их ритуалы, спал с женщинами-воинами, которые были среди них (крепкие, гибкие тела!), его бы обучили их тайным способам убивать людей.
У него это хорошо получалось – убивать людей, но только глупец считает, что нет способов совершенствоваться, а как он понял из легенд и рассказов, воины Каньлиня были самыми лучшими. Они служили курьерами, посланниками, свидетелями при заключении договоров, хранителями документов и сокровищ, проводниками и телохранителями… и делали еще многое.
Но ему нравилось именно то, что касалось убийств. Жаль, что их уже нет. Жаль, что не осталось подробных записей. Они никогда ничего не записывали, воины Каньлиня. Именно это обеспечивало сохранение тайны. Это было разумно.
Он хотел бы уметь взбегать вверх по отвесной стене на крышу. А кто бы не захотел? Спрыгнуть вниз, во внутренний двор, и зарезать кинжалом человека, думающего, что он в безопасности в своей усадьбе, потому что двери и окна заперты на засов, а стены высокие. Потом вверх по другой стене и исчезнуть раньше, чем поднимут тревогу.
– Это был Сунь Шивэй! – говорили бы испуганным шепотом. – Кто еще мог такое сделать? Двери были заперты!
Ему бы это нравилось.
Нужно отбросить эти посторонние мысли. Он на задании, у него есть задача.
В поселке