Генрих пытался прочитать во взгляде императора хоть какую-нибудь эмоцию, но не смог. Что в мыслях у Мэйтануса было известно только ему. Вопрос снова завис в воздухе, а Генрих снова провел по волосам рукой.
– Разумеется, сир. Через неделю состоится королевская охота. Я с нетерпением буду ждать дорогих мне гостей. С нетерпением будет ждать дорогих гостей и моя супруга Эйлин. Давненько она не показывалась в свете, посвятив себя дому. Итак, мой повелитель, добро пожаловать в Винансен.
Генрих натянуто улыбнулся, заметив, как Мэйтанус изогнул правую бровь. Кажется, он напомнил императору о своей супруге не случайно. Разговоры о супруге Генриха были настолько животрепещущими среди придворных, что лишь ленивый не говорил о необъяснимом затворничестве красавицы Эйлинв имении мужа, Лаэрго.
– Вот и отлично, тогда мы обсудим сложившуюся ситуацию на месте. Я вас больше не задерживаю, Генрих.
Мэйтанус кивнул и проследил за тем, как Генрих взял кожаную папку и церемониально поклонился. Мэйтанус пристально наблюдал за Генрихом, затем отвернулся к окну, когда тот скрылся за дверьми. Император глубоко вздохнул и продолжал созерцать звездное небо в окне, высотой от пола до потолка.
Тишина, которая наступила после ухода Генриха из кабинета, заставила Мэйтануса немного успокоиться. Еще минуту назад император кричал и возмущался, и вот теперь все стихло. Тишина давила на уши. Освещенный лампами и свечами кабинет казался темным и неуютным, холодным и маленьким.
– М-да, надо поменять цвет стен, синий меня утомил, – тихо проговорил словно Мэйтанус, барабаня пальцами по стеклу.
Взгляд его упал на отпечатки пальцев, которых на окне осталось слишком много. Раздумывая над очередным проектом, император имел привычку барабанить по любой поверхности, поэтому ногти его были всегда тщательно подстрижены.
– Да и выговор лакеям надо сделать, плохо убирают, – добавил он, напряженно вглядываясь в темноту. Он прислушался, словно ожидая услышать нечто такое, что может вернуть его из задумчивости. Спустя минуту до ушей Мэйтануса донесся тихий скрип, который бывает у межкомнатных дверей. Неприметная дверь в углу, скрытая гобеленом с изображением цветов, открылась, запустив в кабинет мужчину. При свете свечей черная высокая фигура выглядела скорее устрашающе, чем внушительно. Возможно потому, что одет он был в длиннополый камзол из черного сукна, под которым была заметна черная бархатная туника, подпоясанная тёмно-коричневым тонким ремешком. Темно-синие брюки были заправлены в сапоги, словно мужчина только что вернулся с улицы и теперь имеет к императору срочное и неотложное дело. На шее у мужчины висело несколько амулетов: небольшой белый клык, выкованная из железа витиеватая буква, очень похожая на «М», еще пара камней, вероятно защищающие от негативного воздействия. При свечах черты его лица осветились, теперь можно было разглядеть пришельца, так бесцеремонно нарушившего уединение императора. Черты лица человека в черном