– Может, они про нас забыли и ушли? – снова задала я вопрос, прозвучало очень наивно.
Парень в пальто улыбнулся, посмотрел на меня, потом на остальных и встал.
– Раз судьба нас всех здесь собрала, то давайте хотя бы познакомимся, – сказал он, – меня зовут Знат.
– Фома, – буркнул тот, что таскал с собой топор.
– Юрий, – отозвался мужчина, который привык врать, хоть здесь он сказал правду.
– А я Яна, я уже говорила, – и махнула рукой.
– Приятно познакомиться, – подытожил Знат.
И зачем это? Формальность? Вряд ли этот Знат думал, что теперь мы друзья на век.
Через протертые шторы в квартиру забирался ровный серый свет, достаточно, чтобы увидеть детали, при этом скрыть секреты в тёмных углах. Поэтому я присмотрелась к своим попутчикам. Они были не такие уж взрослые, как мне сначала показалось. Лица уставшие, но молодые, без лишних морщинок, седины. Неизменными мешками под глазами и синяками никого не удивишь, они давно были не в новинку, а порой даже модными.
Фома выглядел старше всех, словно именно по нему жизнь успела проехать всеми своими колёсами. Юрий постоянно мельтешил, после того, как выкинул рацию, он никак не мог найти занятие рукам: то застегивал и расстегивал куртку, то доставал из карманов перчатки и убирал их обратно, то начинал перевязывать шнурки. Вместе с, в очередной раз вытащенной перчаткой, у него из кармана выпала какая-то бумажка, по цвету похожая на висящие внизу листовки. Юра быстро запинал ее под шторы, посмотрел на нас, не заметили ли, сделал мне страшные глаза и опять убрал перчатки.
Только Знат стоял, как статуя и слушал. Такие парни, как Знат мне нравились на картинке, но я ни за что не подошла бы к ним на улице или в компании. Вид у них всегда был прекрасный и неприступный.
– Вроде никого нет, – выдохнул Фома и встал.
Он аккуратно подошёл к окну и отодвинул штору, та поволокла за собой листовку, стирая слой пыли. Фома примял бумагу ногой и дернул шторой, на которую тоже наступил. Из-под ткани что-то быстро пробежало через всю комнату и юркнуло под диван. Я чуть не заорала.
– Ну надо же, – Юра согнулся и заглянул вслед этому чему-то, – домовой еще жив.
– Мне нужен психолог, нет психиатр, медикаментозное лечение, – я подтянула к себе ноги, обняла колени и спрятала в них лицо. – Я ничего не понимаю! Какой домовой? Из сказки?
Меня колотило так, что зуб на зуб не попадал. Знат подошёл и встал рядом.
– Что ты помнишь последнее?
– Я села в поезд и заснула, – быстро затараторила я. – Был час пик, толпа народу, но мне удалось найти себе место.
– Толпа народу, час пик? – Фома отвернулся от окна. – Мы про такие вещи уже успели забыть. Как и про общественный транспорт.
Я хотела возразить, но лицо Зната меня остановило.
– Народ, тихо! – он поднял руку, по лестнице кто-то поднимался.
Стучали в двери, громко говорили, матерились. Я пыталась вспомнить, закрывали ли мы за собой дверь. В нашу квартиру несколько раз глухо ударили кулаком, прислушались