– Но нам удалось гораздо больше, чем мы предполагали изначально, – ответил Коннор. – Да! Я понимаю тебя прекрасно, никто из нас не может позволить себе такую роскошь как чистая совесть. И не дай нам бог деградировать до чистоты собственной совести… И все это как-то сочетается с чувством, сознанием правоты, нет, не собственной, конечно же, но правоты своей прожитой жизни.
– Меня мало заботит моя прожитая жизнь, – сказала Элла. – А так ты, наверное, прав.
Коннор обнял ее за плечи.
– Я благодарна тебе за все, что у нас с тобой было… пытаюсь быть благодарной, да… Но вот, прошло время, и понимаешь сам – нам все-таки надо быть порознь.
– Понимаю. Но я все еще люблю тебя. – Демонстрируя самоиронию, – Сам не ожидал.
Элла положила ладонь на его ручищу, обнимающую ее плечо, пожала ему запястье.
7.
Эвви прикрепили к Кауфману (Коннор сказал, что это пока). Гарри отвечал за программное и технологическое обеспечение всего, что они делают в этом мире. Гарри, покинувший Землю триста лет назад, имел в своем распоряжении новейшие земные разработки, Эвви не ожидала. Получается, равнодушие человечества к эксперименту само по себе, обиды колонистов Готера на Землю сами по себе, а научное взаимодействие не ослабевает? А кое в чем, насколько понимает Эвви, Кауфман был впереди Земли (он же гений, да?) и щедро делился с человечеством, и был неравнодушен (пусть и не сознавался, протестовал яростно) к земной славе. То есть она поторопилась спасать единство человеческой цивилизации от команды Коннора? Понимает, конечно, что это она, иронизируя над собственными страхами, забегает вперед, может быть, обольщается – ничего же еще не ясно.
Отношение к ней изменилось, она чувствует. Будто она успешно прошла какой-то тест. Но она не понимает, какой именно. Не наябедничала на них в НАСА? Но это же мелочи, детали. Приняла их «рамки»? Но вот же, не приняла. Или им как раз и понравилось, что не приняла, все-таки. Она так уверена, что не приняла? Но как бы там ни было, они уже считают ее своей. Они наивные? При всем их опыте, при всем превосходстве над ней, наивные. Она не уверена, что она «своя». Ее пугает их одержимость экспериментом, их одержимость каким-то, не очень ей ясным добром.
Чем был хорош Гарри Кауфман, он постоянно резонерствовал, критиковал своих коллег, все, что делалось или не делалось ими. Он возмущался НАСА. Был беспощаден к тем научным структурам Земли, что взаимодействуют с ним. Из его бесконечных монологов о том, что неправильно она узнавала о тех вещах, которые, по мнению. Коннора, знать ей не полагалось. И в вещах этих кое-что ее пугало.
– Командир Коннор, вот я работаю с Гарри, вы подключили меня и к Артему Обнорину. Я, образно говоря, мою пробирки в их лабораториях. Не более. Понимаю прекрасно, что на большее моей квалификации не хватает, во всяком случае, пока
– Она очень быстро схватывает, – сказал Коннору Гарри. Эвви от него не ожидала.
– Командир