– Вы сказали, что я должна дорасти до ответов. Так? Но пока что лишь умножаете мои вопросы.
– Эвви, пойми, я не профессор, что руководит твоим семинаром, и не смогу оценить эту твою риторику, – Коннор начинал раздраженно, желчно, а закончил устало. – Ты даже не представляешь, насколько все здесь будет зависеть от тебя… может, даже слишком.
– Да, наверное, слишком, – переглянулись, кивнули друг другу Обнорин и Гарри Кауфман.
Эвви показалось, что это они уже иронизируют, причем не над ней, а над Коннором.
– Насколько я понимаю, у вас какие-то свои игры, – Эвви кажется, что она нашла верный тон, – но я не претендую на участие.
Ей хотелось, чтоб игры с нею закончились, чтоб ее подвели к сути, к главному, но вдруг поняла, что с ней могут играть и посредством самого этого «главного».
Коннор поднялся:
– Пойдем со мной. Пойдем-пойдем.
Вышли из столовой, прошли гостиной, миновали холл. Вот они перед домом. Обогнули дом, зашли за живую изгородь. Коннор остановился. Эвви не сразу поняла. Из травы выглядывал камень: Роберт Картер и две даты по земному летоисчислению. Рядом плита: Галина Обнорина и тоже две даты.
– Видишь, уже начались ответы, – Коннор говорит нарочито отстраненно, – Роберт. Мы были б не вправе хоронить его в церковной ограде, если б здесь была церковь. А с Галей всё … э… несколько по-другому.
– Вы считаете это ответом, Коннор? – исправилась, – командир Коннор.
– С Картером произошло десять лет назад, с Галей Обнориной скоро будет три года.
– Почему же в НАСА ничего не знают об этом?
– Ах, вот ты о чем!
То есть они настолько привыкли сами решать, что Земле следует знать о них, а что нет, что он даже не понял ее!
Положил ей руку на плечо:
– Не будем перескакивать через этапы, ладно?
Этот его жест сколько-то успокоил ее. И жест, и интонация. Сама не ожидала. Даже досадно стало.
– А Агата Кауфман? – Эвви подхлестнула себя, – что, тоже мертва?
– А это уже скачок через множество этапов, – попытался улыбнуться Коннор.
5.
Элла вела катер-флаер от «достопримечательности» к «достопримечательности», то поднимает аппарат, чтобы Эвви могла обозреть с «птичьего полета», то спускалась, и они выходили из кабины, дабы оказаться «внутри пейзажа». Это была не Земля. Реки, луга, озера, небеса и скалы – всё другое. И оно завораживало. Захватывающая дух безраздельность другого. Эвви не ожидала, что способна проникнуться его красотой. На снимках и видео все это было для нее экзотикой, фантастикой. Всего лишь фантастикой. А сейчас… завороженность другим? чужим? которое не понимаешь, возможно, и не поймешь никогда, лишь наделишь своими скороспелыми смыслами.
– Миссис Элла, вы… вы полюбили все это, да? А что значит теперь для вас Земля?
Элла подхватила ее, поскользнувшуюся было посреди неглубокого ручья, который они сейчас переходили. Эвви спросила просто так, а вот когда спросила! Она, Элла, вообще не понимает