– Вот ведь, как Бог-то рассудил: одним всё, а другим – шиш с маслом!
– Ну чего у тебя опять случилось, Маша? – спросила Марьяся.
Жили Негрозовы, в общем-то, неплохо. Ну, бывало, выпивали, бранились со словечками. Вот и сын Михаил подрос, красивым парнем стал, но после школы не работал.
– Вот ваш Бог, видать, милостью евреев не обижает. Смотри-ка, с рынка полные сумки несёте домой. Рыбку часто готовите – на всю улицу слышно. А тут с хлеба на квас, а мяско – на разговеться! – ныла соседка.
Марьяся поёжилась, потому что таких разговоров не любила и вела редко, но уж что делать – мимо не прошмыгнуть. Чтобы отвлечься от ненужной темы, она произнесла, как бы объяснила, откуда деньги берёт:
– У меня Гриша вот выучился на бухгалтера и теперь фининспектором в райпотребсоюзе работает. Деньги домой приносит. Ни ахти какие, но хватает. А чего Мишка-то дома сидит?
Мария ушла в сторону от вопроса.
– Тут не в образованиях дело, соседушка. Тут уж как Бог надоумит да направит. Знамо, у вашего брата мозга по-другому работает. Умеете местечко себе тёпленькое найти… Мой вот Колька всё шебуршится в своей конторе, а только кукиш домой приносит. На Пасху больше пропивает. А Мишка-то что? Простой, как три копейки, весь в кудри ушёл, какие ему счёты сводить на бумаге? – не унималась Мария и с косой улыбочкой добавила: – Хоть бы невесту богатую споймал да приданым разжился. Евреечку мы бы со всей душой словили!
Марьясе показалось, что та имеет в виду что-то нехорошее, и она постаралась перевести разговор на другое:
– Они, молодёжь, теперь сами с усами. Зато вот сирень у тебя в этом году цвела – залюбуешься! Говорят, добрая примета.
Но Марии не хотелось замиряться. Её явно подогревал какой-то необычный интерес.
– Из сирени щей не сваришь. Ты-то сегодня, наверное, бульончик своим из курки приготовишь? – опять сквалыжничала она.
Придя домой, Марьяся рассказала о необычном разговоре Лейбе. Он спокойно выслушал и заявил:
– Держись от неё подальше. Там доброту скормили коту – в помине нет, а вот зависть кипит… Да и что-то странное у них происходит: люди незнакомые к ним в дом повадились. Ты замечаешь? Всё с темнотой норовят прошмыгнуть. Вчера вот опять какой-то мужик поздно ночью стучался…
Этот разговор почти забылся, но через месяц радио объявило о нападении Германии. Гром среди ясного неба! Ещё с вечера песни пели, и вдруг… Старой жизни сразу пришёл конец, всё переменилось быстро и до неузнаваемости. Тут же началась мобилизация. Что-что, а это было отработано!
У Марьяси в мобилизованных оказался сын Гриша. В первый же день вечером он собрался и ушёл. Дома остались только женщины, дети да старики. Поползли ужасные слухи, что фашисты громят Красную Армию в Прибалтике и вот-вот подойдут к Невелю. День и ночь над головами проползали, словно стаи