Во сне воркует (Х. громко храпит. Развалился до неприличности)
Славный вид. (Она его гладит по голове)
ВХОДИТ ОСИП. ОГЛЯДЫВАЕТ ХОЗЯИНА
Анна Андреевна подзывает его к себе жестом.
– Послушай, как тебя зовут?
Осип, конфузясь, в горле у него запершило:
– Осип, Осип я, сударыня.
Анна Андреевна:
– Переперчили и все недожарено?!
Осип хрипло:
– Все было вкусно, графину под стать. (Далее разговор двух глухих)
Анна Андреевна:
– Так, вы при графине, (реплика в сторону) его, видно, мать.
ПОДБЕГАЕТ МАРЬЯ АНТОНОВНА К ОСИПУ:
– Скажи-ка, дружок, глаза какой формы
Приятны ему: газели ли горной,
Или как дольки от апельсина?
Осип:
– Глазели б, глазели б, не слепую ж мужчине!
Анна Андреевна недовольно оглядывая его и притопывая каблуком. Осип, поняв, что сморозил глупость, быстро перестраивается:
– Такого не знаю сударыня, право,
Какая у глаз бывает оправа.
По мне канделябрами б очи горели,
Да чтобы с накалом, до косточек грели.
Марья Антоновна подставляет глаза, вытаскивая, неизвестно откуда, зеркальце и слюнявя карандаш:
– Маманя, рисуй, пока не проснулся.
– Быстрее, быстрее, смотри, потянулся.
ЧАСЫ БЬЮТ 4 ЧАСА. ВХОДЯТ ПРИ МУНДИРАХ НА ЦЫПОЧКАХ. СТРОЯТСЯ ПО РОСТУ, ПО ЖИВОТАМ, ПО БОТИНКАМ.
Говорят шепотом. Судья Ляпкин-Тяпкин:
– Вы, с пузом, Бобчинский, встаньте в конец,
Я прямо встану у дивана,
Тогда пойдет уж все, как надо (смотрит на Бобчинского, который пытается подтянуть живот.)
Ну, Бобчинский, вот молодец! (хлопает его по животу)
Земляника:
– Я думаю, не проскользнем,
Здесь надобно жирней подмазать.
Хлопов:
– Как будто мы на храм даем.
Судья Ляпкин-Тяпкин:
– Там разберется, эка важность.
ХЛЕСТАКОВ ПРОБУЖДАЕТСЯ, ПОДНИМАЕТ ГОЛОВУ
Хлестаков:
– Ну, я всхрапнул.
Все хором:
– Здравия желаем.
Вас с пробуждением поздравляем.
Хлестаков протирает глаза:
– Да вас тут целый эскадрон.
Какая выправка и тон!
Судья с Городничим совещаются и быстро объясняют другим:
(Полушепот) _
– Поодиночке и гуськом,
Не в складчину ж одним куском!
СЦЕНА ВЗЯТОК
Первого выталкивают оробевшего судью Ляпкина-Тяпкина. Кулак вперед, почти воинственно от инерции пинка. Кулак судьи с зажатыми в них деньгами оказывается прямо перед сонным взором Хлестакова. Сон как рукой стряхнуло.
Судья от избытка чувств орет охрипшим голосом на срыве:
– Принять извольте пять! (Раскрывает кулак. Деньги падают на пол. Пожимают друг другу руки.)
Хлестаков:
– Рад вам руку я пожать.
Хлестаков, подбирая деньги и быстро подсчитывая:
– Вы деньги уронили