ЗА СЦЕНОЙ ШУМ ПОДЪЕЗЖАЮЩИХ ДРОЖЕК. ЦОКОТ КОПЫТ. РЖАНИЕ ЛОШАДИ.
Вбегает Осип:
– Дрожки готовы.
Городничий в возмущении:
– Зачем же на дрожках?
Осип:
– А мы по-простому.
Городничий :
– Не почину одежка.
Несите из дома шкуру медведя!
Постелем ее прям на сиденье.
Да денег возьмите себе на дорогу.
Хлестаков:
– Спасибо, родные, до слез… ну, ей богу.
(Действие происходит почти спиной к залу. Лошади не видно, но слышно, как Осип ворчит у дрожек, застилая медвежью шкуру за задней кулисой или боковой.)
ЦОКОТ КОПЫТ. ХЛЕСТАКОВ С ОСИПОМ УЕЗЖАЮТ.
Городничий облегченно вздыхает, глядит на дочь сияющими глазами. (Может озорно пригрозить ей пальцем)
Городничий к Марье:
– Ну, Марья – искусница (как молодец)
искусница (как искусительница) —вдвое.
Городничий, размахивая руками, кричит:
– Эй, слуги, трезвоньте, трубите, зовите!
Теперь наша Марья в самом зените!
ВХОДЯТ И ВБЕГАЮТ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ. КТО ДЕРЖИТ БОКАЛ С ВИНОМ, КТО ПРОТИРАЕТ ОЧКИ, КТО ДЕРЖИТ В РУКАХ СИГАРУ. ДОЛЖНО БЫТЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ОНИ ТОЛЬКО ИЗ ГОСТИНОЙ, ОТ ШВЕДСКОГО СТОЛА.
Городничий принимает позу ферта (руки в боки):
– Почти королева, не вам всем чета!
Целуйте ей ручку, прошу, господа!
(Каждый испуганно подходит приложиться к ручке Марьи Антоновны)
Судья Ляпкин-Тяпкин:
– Так что же стряслось? Быстрей расскажите!
Анна Андреевна, делая из веера корону над головой дочери:
– Мы с Анной отсель уезжаем в Питер.
Наш Ревизор замуж Анну зовет,
Думали долго… Да, что за народ
здесь, в глуши… Кто оценит величье,
Всю красоту… Нужно ехать в столицу!
Городничий обходит всех, горделиво задрав голову, и поглаживая себя по животу:
– Теперь заживем! Ананасы в шампанском,
Анна Андреевна, сглатывая слюну:
– И семга, омары и сыр голландский!
Марья Антоновна:
– Свой особняк, где Невский проспект.
Городничий вставляет:
– Меня в генералы, такой вот прожект!
Марья Антоновна задумчиво:
– Он будет прекрасен всегда на заре… (Каждый о своем)
Анна Андреевна:
– А в комнате каждой… такое амбре (делает руками волнообразные движения)
Особо в бильярдной, там, где биде…
Марья Антоновна, кивая головой:
– По моде последней, с журнала «Бурдэ».
Городничий:
– Мастер французский обделает дом!
Анна Андреевна:
– Так, что и страшно-то жить будет в нем.
ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НАЧИНАЮТ В ПОДЧТЕНИИ, ПОСТЕПЕННО, ВСЕ НИЖЕ И НИЖЕ ПРОГИБАТЬСЯ. ОБЩИЙ ФОН, КАК ШЕЛЕСТ СО СЛОВОМ (вразнобой) «ПОЗДРАВЛЯЕМ».
Судья Ляпкин-Тяпкин, наклоняясь, замечает НЕОТПРАВЛЕННОЕ письмо на столе. Начинает его читать про себя, затем в ужасе всех оповещает:
Ляпкин-Тяпкин:
– Прошу