– Да иди ты к свиньям! – аж затряслася я! – Что мы, для этих бумажек работаем? Мы для себя работаем. Каждый по крошечке сделаить, а немцам – во вред.
И расписываться не стала, а печать взяла. И что ж мой Витечка? Как вечер, нарядится в батькин пиджак, в валенки его большие и по-ошёл. Повесють немцы листовку, какие они хорошие да милосердные, какое счастье нам нясуть, а Витька хлоп сверху: «Смерть немецким оккупантам!» Вот руки у него всегда и в чернилах. Что если поймають? Доказательства ж сразу видны! И вот, бывало, как пойдёть с этой печатью, а я стану возле окна и задеревенею вся… и гляжу в конец улицы, и не могу с места сдвинуться: никогда больше не увижу моего Витю!.. А уж как покажется, да еще ровным шагом идёть, и начнёть мое сердце отходить, отходить. Уж очень волновалася за него, он же такой безоглядный был! Когда наши бомбить-то начали… так что удумали с Володькой Дальским! Как самолеты начнуть заходить на бомбежку, а они залезуть на крышу дома, где немцы живуть, да и опустють в трубу лампу, вот самолеты потом и лупють по этим хатам.
Когда к Шуре начала связная от партизан ходить, то некоторые стали проситься, чтоб она провела их к ним, а немцы, видать, и распознали про эту связь, и подослали к Шуре провокатора. Приходить раз одна к ней, назвала себя Александрой, будто сама из Москвы, попала в окружение, немцы над ней издевалися… Наговорила много! А я как глянула на нее, так сразу и определила: провокатор это! Глаза то её верту-учие так и нижуть, так и нижуть насквозь!
– Шур, – говорю, – знай, недобрая эта женщина, напрасно ты ее привечаешь.
А она и слушать не хочить, ведь Александра эта так к ней уже подладилася! Ну, под Новый год устроили они вечеринку, пригласили ребят. И ребят – самых вожаков. Тосты!.. Эта Александра с Авдеевым милуется, на шею ему вешается: нам, мол, больше, больше народу надо! А он и давай ей хвалиться, кто и что уже сделал. Вот потом-то всех их и поарестовали вскорости после Нового года. А началось с того, что собралася Шура одну семью к партизанам переправить, а провокатор эта и увязалася с ними. Собралися они, пошли. Только от Карачева отошли, а их возле Мылинского моста и схватили, и покидали в машину. Ну, после этого и началися аресты. Забрали Шуру Собакину, дочку Марии Васильевны Инну… семнадцать лет ей только и было-то. Потом Мария Васильевна ходила проведать их, так Шура аж синяя вся была… так ее избили, а Инна даже встать не смогла, к матери выйти. Быстро их расстреляли. А с ними и еще человек пятнадцать, листовки и списки разные у них нашли… Это моей золовки Рипы тогда отец работал на железнодорожной будке, а мимо нее дорога к складам проходила, где их расстреливали. Видел он, как их туда везли… из машины кто-то выглянул, крикнул: передайте, мол, нашим…»
2013-й
Привет, братец! Ну как, всё в целости-сохранности Платон доставил и угодила ль тебе?.. Ага, на этот раз котлетки только из курятины, поэтому и мягкие. А пресервы