Она была одета в длинное чёрное сатиновое платье, в руках между указательным и большим пальцами крутился сложенный ажурный зонтик тоже чёрного цвета, какие носят дамы высшего общества в солнечную погоду. «Она в трауре?» – подумал он. Хоть чёрный и был его любимым цветом, больше всего его насторожило то, что одета она была не по погоде, ведь в пункте назначения обещали дождь по прибытии.
Девушка была на вид двадцати двух или двадцати трёх лет, обычного телосложения, ростом чуть ниже среднего, если равнять по пассажиру в купе, то она достала бы макушкой до его подбородка, будь он без бороды. Волосы средней длины, каштановые, слегка вьются. Глаза – большие и зелёные, взгляд – умный, горящий, жаждущий жизни, любви и страсти. Брови с лёгким вопросительным изгибом. Цвет кожи очень тёплый, как солнце в середине весны. Голос звонкий, пытливо и нагло спрашивающий обо всём на свете, по-детски непосредственно. Может быть, она и не обладала фантастической красотой, но была очень обаятельна, мила, и это вызывало необъяснимое притяжение.
…Она любила свою квартиру: уютную, небольшую, с простой мебелью – там было всё, что нужно для жизни. В ней не осталось и следа от печальных событий, болезни родителей и скорби. И всё же иногда воспоминания настолько сильно захватывали её, что огромный ком застревал в горле и мешал дышать в прямом смысле слова. Она могла упасть на пол и чуть ли не завыть от обиды на судьбу, жизнь, Бога или то высшее, о котором все знают, но именуют по-своему. Она нашла выход: музыка, танцы, уборка, всё что угодно – лишь бы не испытывать тех эмоций, что рождают мысли о прошлом. Ещё один из вариантов – срочно убегать по делам, которые могли и не иметь большого смысла, главное в этом – занять себя, время, освободить голову. Так было и в этот раз.
Память предательски сжимала горло и сковывала движения рук. Она надела платье, второпях схватила зонтик и решила: «Срочно к бабушке!» Родные глаза цвета ясного неба явно её отвлекут и поддержат. Выбежав на улицу, она поняла, что погода не радует теплом, но возвращаться она не стала. Плохая примета (пожалуй, единственная), в которую она немного, но верила, и отправляющийся поезд, на который она уже изрядно опаздывала, оказались банальными причинами её лёгкого одеяния. И вот девушка в чёрном платье забегает на перрон. Продолжительный гудок. Поезд отбывает. Она интуитивно переходила из вагона в вагон, не зная зачем, но тревожно-приятное чувство толкало её дальше вперёд. В девятом вагоне сердце стало выпрыгивать из груди, стало холодно и жарко одновременно. «Остановлюсь тут, в купе посередине», – подумала она, протянула руку к двери и, дёрнув за ручку, отодвинула её в сторону.
Она всегда верила в лучшее – в то самое солнце в каждом человеке, которое люди на Северном полюсе, например, видят пару месяцев в год, в то солнце, которого