среды. Если царь еще мог ссылаться на какую-то сакральную санкцию или на приход откуда-то, то чиновнику, живущему в гуще народа, доказывать было совершенно нечего: все знали, что он вчерашний крестьянин. По какому праву он теперь выступал против вчерашних односельчан и без угрызений совести собирал с них налоги, отправлял рекрутами в армию и т. д.? Для оправдания со стороны чиновников могло выдвигаться следующее утверждение, опробованное в разных обществах, равно как и в нашем: слуга государя. «Да, я не такой, как все; я не царь; но я слуга царя». Вероятно, вы помните, в литературе, описывающей нравы первой половины XIX в., нечто похожее обычно вкладывается в уста старых русских генералов. Последний, будучи разгневан, багровеет и кричит: «Милостивый государь! Я слуга своему Государю!» Мы воспринимали подобные слова как некий литературный прием. На самой деле «слуга государев» – весьма высокое звание, существовавшее у нас довольно долго. Сходный текст дошел и из Древнего Египта. Именно через личное служение монарху чиновничество отчуждается от общества. Мало того, сплошь и рядом чиновников, особенно в период кризисов, набирали из «непрестижных» слоев общества, потому-то они и служили верой и правдой. Чиновничество большей частью зависело от монарха, впоследствии – от парламента, от диктатора, от политических партий, в редкие периоды – само от себя; из последней ситуации и берут начало трудности соответствующих обществ, так как чиновники совершенно не приспособлены для самостоятельного управления обществом без социального контроля со стороны. Они возникли и существуют совершенно не для этого; им всегда нужен хозяин. Оказавшись «в одиночестве», чиновничество всегда склонно к лихоимству, разгильдяйству, что является его профессиональной болезнью (впрочем, несмертельной); длится это обычно недолго.
Первые «настоящие» лугали-гегемоны вышли из города Ур (хотя сам термин употреблялся и ранее). Один их них, Месанепада, стал основателем I династии Ура (ок. XXV в.) и сыграл заметную роль в становлении государственных институтов. Основой его власти стало обилие пахотной земли и государственный контроль над внешней торговлей; в этом выразилась особенность азиатской деспотии, особенно шумерской: ранний интерес к экономике, в том числе и к торговле.
Шумеры очень любили торговать, так как своего сырья у них практически не было. Недавно, как сообщалось, нашли шумерскую торговую колонию аж под Пенджикентом, в Средней Азии. Представляете, где находятся шумеры, а где Пенджикент? И в Малой Азии есть неоспоримые следы шумерских колоний, которые находят за сотни километров от шумерской границы. Шумеры создали систему правил и норм, регулировавших торговлю. В Эблу, Угарит, Библ и другие города приходили купцы-резиденты (тамкары); была создана система гарантий, при которой торговый агент мог дожить до пенсии. Они жили внутри местных населенных пунктов, имели определенные права, и местное население редко их грабило; при этом их торговля развивалась на дальнем
