Иногда казалось, что Горноморск как будто сползает с высоких гор по ущелью в морские пучины, а иногда, что, наоборот, выползает из пены морской и тянется к белоснежным вершинам Большого Скалистого хребта. Но вне зависимости от направления движения, динамику городу всегда задавали копошащиеся, снующие туда-сюда и все время чем-то озабоченные горноморцы.
«Когда-нибудь я обязательно поведаю миру обо всем, что происходит в этом городе. Одну только чистую правду», – мысленно пообещал я сам себе и прикрыл глаза, рисуя в воображении картины грядущего.
Так я и задремал на диване, счастливый оттого, что могу откровенно и без стеснения рассказывать всю правду и о других, и о себе самом.
В половине девятого меня разбудил телефонный звонок – звонила мама.
– Сёма, пойдешь домой купи кефир, я взяла на рынке капусту, пожарю завтра утром пирожки. Ты сегодня опять поздно? Не мог позвонить и предупредить?! Что, опять работа? – говорила она сплошным потоком, так, что могла бы дать фору самой Вирджинии Вулф.
– Да, мам, – зевая, коротко сказал я, ответив сразу на все ее вопросы одним словом.
Не вышло. Мама не оценила мое коммуникативное мастерство и потребовала подробного отчета по пунктам:
– Что да, Сёма?
Дальнейший разговор растянулся на двадцать пять минут, после чего я закрыл окно, выключил ноутбук, запер дверь и отправился домой… естественно, через универсам, чтобы заботливая мама завтра утром пожарила непутевому сыну его любимых пирожков с капустой.
Глава 4
Было десять двадцать пять утра, когда я, наверное, в сотый раз посмотрел на часы. Вот уже полчаса я потел в душной каптерке на проходной санатория «Золотая нива». Как только я сюда пришел, то сообщил охраннику о цели визита. Он по внутреннему телефону связался со столовой, доложил, что Зину Наседкину ожидает журналист, и мне больше ничего не оставалось, как терпеливо ждать ее прихода. А она все не шла.
От нечего делать я разговорился с охранником, и теперь он рассказывал, как тут «весело» в ночную смену:
– …я его за ногу поймал уже на заборе.
– Слушай, а поваров часто ловите? – оживился я.
– Ты че, они неуловимые. Их невозможно поймать.
– Да ну, разве не выносят колбасу в рукаве?
– Выносят, конечно. Только в себе, в желудке. Ха-ха-ха.
– Как та особа? – я показал пальцем на движущееся за пыльным окном расплывчатое белое пятно.
Охранник