Алимбай с удовольствием оглядел парочку и доброжелательно рассмеялся.
– Нравитесь вы мне, ребята! Предлагаю вам свою дружбу.
Мальчишки полезли обниматься со старшим товарищем. После объятий, рукопожатий и слов благодарности (Шон даже всплакнул) Алимбай предложил.
– Для начала пусть каждый расскажет о себе. Я и начну. Родом я из города Коканда, отца зовут Абдиллабай, мы из потомственных ферганских купцов. Сам я торговал в Коканде, бывал в Ташкенте, в Семее, Омске. Первый раз едем торговать в Китай.
Алимбай взглянул на собеседников, мальчишки не поднимали глаз.
– Что случилось? – молодой человек похлопал своих визави по плечам. – Что-то вы темните, чего носы повесили?
В ответ – лишь тишина. Пауза затягивалась. Наконец, Шер ткнул брата в бок – начинай. Шон поднял и вновь опустил глаза.
– Мы из казахского рода Албан, наши кочевки в Жетысу (Семиречье), мы из аула волостного султана Тазабека.
Шер внимательно смотрел на Алимбая. Тот интуитивно напрягся, в голове промелькнуло: «Черт, эти переплетенные казахские родственные отношения!».
– Ага, мы вас видели в ауле у дяди Тазабека, – продолжил Шон, – вашу семью вся степь знает. Ваш отец ага-султан из Семея, его имя Чингиз Валихан-улы, а вас Шокан зовут, – тут Шон поднял глаза на собеседника и, сбавив тон голоса, добавил, – мы знаем, что вы военный русской армии.
Алимбай поднялся, строго посмотрел на ребят и произнес.
– Никому ни слова, вечером поговорим.
Вечером, после ужина, мальчишки развели собственный костер и, негромко переговариваясь, поджидали старшего караванщика. Шер одобрительно похлопал брата по плечу и сказал.
– Ты молодец, что не стал долго чесать языком, как обычно, а конкретно все объяснил. Теперь агашка нам все растолкует, кто он и что здесь делает, и дальше поедем с легким сердцем.
Шон зябко поежился от налетевшего ветерка и ответил.
– Не знаю. Ажека учила важные вести сразу не передавать, издалека начинать разговор, чтобы не ранить человека. Вдруг Алимбай обиделся и не подойдет к нам. Ведь осталось всего три дня совместного пути.
– Твоя ажека полдня готовилась сообщить снохе, что ее ребенок обосрался. Не хотела огорчать родственницу. Младенец чуть не помер от крика и вони, помнишь? Нам шашни разводить ни к чему, мы мужчины.
Шон было открыл рот для возражения, но тут к костру подошел Алимбай.
По-свойски втиснувшись между парнями, он уселся возле костра, скрестив ноги в позе казахского «лотоса». Пристально вглядываясь в глаза собеседников, спросил.
– Вы когда меня у Тазабека видели, летом?
– Нет, прошлой зимой вы приезжали, – ответил Шон. – Десять человек вас было, три офицера и солдаты. Всю ночь в большой юрте дяди Тазабека ругались, а утром, даже чая не попив, ускакали. Этой же ночью все мужчины аула собрались, у многих оружие было. Утром султан собрал аксакалов и старшин и объявил об откочевке в Китай, в Илийский