Ближе к полудню караван подошел к водному источнику. Большой родник пробился на поверхность у подножия горы, над ним возвышалось и давало тень большое дерево джигиды – среднеазиатской маслины. Караван-баши Мусабай подъехал к роднику, слез с верблюда и с удовлетворением огляделся. Место для стоянки понравилось. После вчерашнего удачно отбитого нападения банды разбойников нужно было поблагодарить бога и духов предков: помолиться, совершить ритуальное жертвоприношение и отведать совместной жертвенной пищи – дать кудай-тамак. Алимбай подъехал к товарищу узнать о причине остановки, услышав «кудай-тамак беремiз», только рукой махнул, мол, ясно, это мероприятие до утра.
Услышав про предстоящий ритуал, караванщики одобрительно загудели и споро принялись укладывать и освобождать от поклажи верблюдов. Люди начали очищать и углублять русло ручья, чтобы напоить животных. Главный караванщик Мусабай уселся в тени дерева, прочел про себя короткую молитву и на несколько минут застыл в медитативном состоянии. Пришло понимание, что место для священного обряда было найдено правильное: у подножия гор, рядом с хорошим источником воды и, главное, с одиноко растущим деревом. Мусабай открыл глаза, еще раз осмотрелся. Среднеазиатская джигида редко отличается высоким стволом, это скорее кустарниковое, низкое растение. Но это дерево возвышалась над землей на четыре метра, в диаметре крона дерева был почти такого же размера. Несомненно, это было физическим проявлением выхода сакральной энергии, «местом силы».
Мусабай удовлетворенно улыбнулся.
– Аруахтар показали дорогу в хорошее место, пусть покровительствуют они вечно.
Потом он полез в свой коржын, нашел чистую белую тряпицу, завернул в нее несколько монет, прочел молитву и привязал подношение к высокой ветви джигиды. Вслед за Мусабаем все караванщики-казахи подошли к дереву, прочитали соответствующую суру из Корана, а вслед за этим совершили обряд поклонения предкам в виде подношения последним в завязанных на ветвях узелочках. Не прошло и получаса, как ветви дерева были густо обвязаны цветными узелками из материи, так что издали казалось, что на крону джигиды присела отдохнуть стайка пестрых, разноцветных птичек.
По представлению древних тюрков корни мирового дерева (древа жизни) уходят в мир усопших, ствол находится в мире людей, а верх упирается в мир горний (ангелов). На ветвях священного дерева висят колыбели с душами будущих детей, отсюда исходит сохранившийся до наших дней обычай подвязывания разноцветных ленточек на ветвях.
В отдалении, пристроившись в тени возвышающихся скал, хорошо образованный Алимбай дивился проявлению духовного симбиоза ислама и тенгрианской традиции у своих товарищей. Кочевники-казахи молились единому богу – Аллаху, но всегда чтили и были благодарны природе и поклонялись ее проявлениям: горам, водным источникам, деревьям.