Лишь бронзовый бюст работы Жака Понцио запечатлел ее позу и осанку, ее изящную стройную шею и горделивую посадку головы. Она позировала в мечтательном состоянии; ее взгляд сосредоточился на далеком внутреннем ландшафте, и в нем скульптор уловил беззаботность юности, думающей о том, что у нее впереди тысяча завтрашних дней, и не жалеющей времени на грезы о будущем. Ее волосы ниспадали длинными локонами, глаза миндалевидной формы глядели безмятежно, а изгиб губ был почти меланхоличным. Лишь слабое подобие улыбки касалось уголков ее маленького рта; в остальном статуя казалось воплощением олимпийской отрешенности.
X
Несмотря на это, юная королева, провозглашенная une vrai Deesse, подлинной богиней, любила баловаться, бегать и ездить верхом и часто жалела о том, что не родилась мужчиной, чтобы носить меч и доспехи. Ее дядя герцог де Гиз, герой Франции, который только что вырвал Кале из рук англичан, сравнивал ее мужество с собственным.
– Да, племянница, у вас есть черта, в которой сильнее всего ощущается наша кровь: вы такая же храбрая, как храбрейший из моих воинов. Если бы женщины шли в бой сейчас, как они делали в древности, вы бы смогли погибнуть с честью. Можете верить моим словам, – добавил он. – Я видел достаточно разных людей, и трусов, и храбрецов. Храбрость – семейная черта Гизов. Посмотрите, с каким мужеством ваша мать удерживает Шотландию для вас и борется с еретиками и мятежниками. Вот истинная смелость!
– Сейчас ей действительно тяжело, – сказала Мария, испытав при этой мысли боль. Ее дядя должен был сражаться с англичанами, которые вторглись во Францию, иначе он бы отправился на помощь ее матери в Шотландию. Он такой опытный, ему все по плечу…
– Однако, как я сказал, она держится храбро. – Герцог с одобрением осмотрелся по сторонам. Договоренность об устройстве собственного двора для Марии после ее одиннадцатилетия была удачной. Разумеется, скупые шотландцы не хотели оплачивать дополнительные счета, как будто французы обязаны делать это после всех затрат на содержание войск в Шотландии! В конце концов они неохотно раскошелились, и меблировка королевских апартаментов выглядела сносной. Несколько новых ковров были бы не лишними, но, он пожал плечами, из полудохлой коровы не выдоишь молока.
Он посмотрел на Марию, которая уже четыре года имела собственную свиту. Все вышло так хорошо, как будто сама судьба позаботилась о ней и продумала все до мелочей.