– Ну, это может показаться смешным, но да. Мама назвала меня так в честь Франсуа Рабле. И я ей очень благодарен.
Я удивилась его ответу, но то, что он сказал дальше, заставило меня забыть о страхе и повернуться к Франсуа лицом.
– Да, я благодарю ее за это каждый божий день, потому что изначально она хотела окрестить меня Гаргантюа!
– Ты шутишь?
Я смотрела на него, пытаясь отыскать в лице хоть намек на шутку, но нет: лицо выражало безмятежность, голос – серьезный. И вот что странно – взгляд черных глаз меня больше не гипнотизировал, и страх исчез, только сердце гулко ухало в груди.
– Ну вот, все готово, читай с удовольствием, – библиотекарь протянула мне книгу и улыбнулась. – Извини, что так вышло с рукой. Может, все—таки заглянешь в больницу, пусть проверят.
– Спасибо, я в порядке.
Как только я вышла на улицу, Франсуа последовал за мной – молча шагал рядом. Меня это смущало и нервировало, потому что чем дольше он находился в моем присутствии, тем меньше мне хотелось расставаться с ним. Было что-то в нем особенное, непонятное мне, что притягивало, как магнит.
– На самом деле меня зовут Дэмиан, – внезапно произнес Франсуа.
– Что?
– Мое имя Дэмиан.
– А как же Франсуа?
– Да я не хотел видеть твоих слез. Знаешь, терпеть не могу, когда девушки плачут. Сразу становятся страшилками с красными лицами, глаза опухшие. Сопли, слюни, слезы – все вперемешку течет. Так что скажи спасибо – благодаря моей шутке ты избавила меня от такого зрелища.
Дэмиан искоса взглянул на меня сверху вниз. Я остановилась и посмотрела на его идеально очерченный подбородок, покрытый легкой щетиной, и, с вызовом уставившись на него, гневно бросила в ответ:
– Ну и не смотрел бы тогда! Сам первый начал!
Слова Дэмиана вывели меня из себя, но мои – его совсем не обидели. Наоборот, на его лице проскочило удивление и затем, мне показалось, возникло восхищение. Осознав, что Дэмиан подшучивает надо мной, я пожалела о своей бурной реакции на его подтрунивания.
– Почему же тогда та женщина в библиотеке называет тебя Франсуа?
Уголок изящного рта Дэмиана пополз вверх, а в черноте глаз вспыхнул озорной огонек.
– Видишь ли, дело в том, что Нона Раисовна уважает Франсуа Рабле. Это французский писатель…
Я уныло вздохнула, – «Он же не собирается мне лекции читать?»
– Э-э-э, стой-стой, подожди, – я бесцеремонно прервала Дэмиана. – Я знаю, кто такой Франсуа Рабле, не надо мне объяснять.
– Правда? – удивление Дэмиана сквозило сарказмом. – И кто же это?
– Это французский писатель, автор «Гаргантюа и Пантагрюэль»! Все об этом знают! – воскликнула я. – Почему я вообще должна тебе это объяснять? – бурча под нос, я прошла вперед. Дэмиан поспешил за мной.
– В общем, Нона Раисовна, –