Чепуховое это дело, оказывается, проблемы решать, – радовался он вслух открытиям своим. – Другое сложно – не забыть вовремя «да» сказать. Здесь ведь тоже привычка нужна, только другая, обратная той, к которой сызмальства приучили. Непростая задача… Привычка, она ведь не жена, ей так просто не изменишь.
Так что же для этого сделать надо? – рассуждал Петя дальше. – А всего лишь по-новому жить приучиться. Чтоб первое движение внутри не «от себя» было, не для отстранения, а, напротив, – «к себе», навстречу чему бы то ни было. Чтобы «да» внутреннее всегда «нет» опережало.
Так, может, и с царевой задачей так же нужно? – вопрошал себя старик. – Раз искать Дурака все равно придется, то может, по-дурацки это и сделать? То есть просто сказать всему «да» – и с легкой душой в путь отправляться. Пусть даже непонятно куда этот путь приведет. И плохого при этом бояться не стоит, потому как плохого и не бывает вовсе, а бывает лишь то, что не нравится. А если не нравится, так только оттого, что «да» сказать забыл. Скажи плохому «да», согласись с ним – оно и подевается куда-то, в согласие с собой превратившись. Как аукнется, так и откликнется – об этом всем известно.
В этот момент в голове у Пети что-то странное случилось. Будто ветерок тихий прошелестел там, словно шепот легкий в ней послышался.
– Верно, Петя, – зашептал в голове у него кто-то, – если ты точно знаешь, куда идешь, – зачем ты там нужен? А если еще и цель перед собой поставил – жди теперь, что каждому шагу она только мешать будет.
Пока шепот в нем звучал, Петя головой своей потрясти успел, кулаком себя по лбу пару раз стукнул, даже пальцем в ухе поковырял – ничего не помогало, не исчезал голос, а напротив даже, с каждым словом все громче и внятнее становился.
– Ты кто? – не выдержал уже старик. – Кто ты такой, чтоб меня жизни учить? И где ты хоронишься, тоже мне интересно?
Но вместо ответа захихикал в нем кто-то странным голосом. Слушая этот смех, Петя неожиданно вспомнил странствия свои былые, вспомнил спутника да советчика своего невидимого – Мява, с улыбкой его кошачьей, в трудные минуты всегда рядом бывшего. Мяв, тот тоже в голове его хихикал часто, над непонятливостью стариковской посмеиваясь. Но смех, который звучал в нем сейчас, был совсем другого рода.
– Так кто же ты? – настаивал на своем Петя. – И где обитаешь? – …Где, где… а на голове, – давясь смехом, ответил ему голос.
Удивился Петя, пощупал недоверчиво колпак, что на него надет был, а потом и вовсе его снял. В голове сразу же тихо стало, до звона прямо… Напялил колпак обратно – и вновь в нем смех издевательский зазвучал.
– А ну, отвечай немедля – кто ты есть?!. – уже не на шутку взъярился старик.
– Неужто не понял еще? – спросил голос, все еще посмеиваясь. –