Светлана Васильевна чувствовала свою вину, однако ее зарплата не позволяла ей проводить с сыном отпуска на море. Так что любовь Блохи к голубым просторам была, во-первых, заочной, а во-вторых – без взаимности.
– Может, все-таки тебе лучше десятый закончить? – задумался Колька. – А потом в морской вуз. А то как бы в армию не загребли!
– Отслужу, – спокойно сказал Блоха.
– Попадешь ко мне во взвод – шкуру спущу! – заржал Огурец.
– Тогда я лучше сейчас тебя прикончу! – грозно заявил Блоха, бросаясь в атаку.
Хоть и был Агуреев крепок и здоров, но так и не смог заломать верткого и выносливого Блоху.
– Все, хорош, – запыхавшись, первым запросил он пощады.
Друзья отряхнулись и пошли к своему двору.
– Получается, что Вилька в «три четверки» на твоем горбу въедет, – усмехнулся Огурец. – Вот ведь хитрый татарин!
Равиль Нисаметдинов действительно был татарином. Он жил в большой четырехкомнатной квартире, но свою комнату делил еще с двумя двоюродными братьями, так как в их на первый взгляд просторном жилище умещались сразу четыре (!) поколения Нисаметдиновых и особых надежд на скорейшее увеличение квадратных метров не было.
Вилька ничем не отличался от других ребят, если не считать, что раз в году, во время какого-то их поста, чуть не месяц не ел мяса: старшие Нисаметдиновы помнили и исполняли заветы предков, заставляя делать то же самое младших. Кстати, Равиль, москвич уже во втором поколении, был шустрее и ловчее обоих своих друзей. Например, он первый повадился ходить к валютному магазину «Березка», что на 16-й Парковой, скупать чеки у загранкомандированных и морячков. Блоха отказался сразу, а Колька проторчал у «Березы» месяц, пока батя не застукал и не вломил ему как следует.
(Надо сказать, лупил батя Кольку чрезвычайно редко и в основном от испуга: например, когда Огурец в шестилетнем возрасте самостоятельно поперся купаться на Серебрянку, или вот сейчас, когда мог попасть в милицию, время от времени отлавливающую валютных спекулянтов.)
А «хитрым татарином» Огурец назвал Вильку за то, что тот, мечтая о «трех четверках» – после школы хотел податься на экономический факультет в знаменитую «Плешку», и ему нужны были гарантированные пятерки по двум вступительным математикам, – уговорил Блоху пойти на олимпиаду, сначала районную, потом городскую, где Болховитинов решил почти все задачи, а Равиль их у него списал.
Блоха даже остановился:
– Как ты сказал?
Колька уже и сам понял свою ошибку: друг не любил подобных высказываний, в то время как в агуреевской семье это допускалось.
– Ладно тебе, – попытался замять вопрос Огурец. –