Послы же, проезжавшие через Монголию в Китай, как правило, жалуются на практически полное отсутствие продовольственного и транспортного обеспечения. И. Петлин после своей поездки в Монголию и Китай даже направил специальную челобитную царю Михаилу Федоровичу, прося «пожалования» за то, что во время путешествия он и его спутники «и голод, и нужу терпели, и всякой скором ели»[98]. Ф. Байков тоже жалуется, что монгольские провожатые не только не предоставляли им лошадей, верблюдов и корма, но и даже запрещали послам покупать их в попутных монгольских стойбищах[99]. Н. Спафарий пишет о необходимости покупать лошадей и верблюдов у местных тайшей, что приходилось делать довольно часто, поскольку монголы нередко воровали у них скот по пути следования[100]. Спутники Ф.А. Головина, направленные к Тушету-хану, сообщали, что он им провожатых дал, «а в подводах де и в кормах отказали»[101]. По всей видимости, монгольские правители не считали себя обязанными как-то обеспечивать иностранных дипломатов, которые всего лишь «транзитом» следовали через Монголию в другое государство.
В контексте особенностей налоговой системы следует сказать несколько слов и о государственном регулировании торговых отношений в Северо-Восточной Монголии. На основе сообщений русских дипломатов можно сделать вывод, что торговля в монгольских ханствах в этот период развивалась довольно стихийно и фактически никак не регулировалась. В посольской документации есть краткие упоминания о том, что китайские власти не пускали монголов для торговли дальше своих пограничных городов, сами брали от них скот и меха, в обмен предоставляя серебро, а также ткани – камку, кумач, бязь, атлас[102]. Неразвитость торговли в Монголии в XVII в. подчеркивается также отсутствием каких-либо упоминаний московскими дипломатами (в том числе и ездившими в Монголию и Китай с торговыми целями) о системе торговых сборов или чиновниках, контролирующих сделки.
Семейно-правовые и наследственные отношения. Статус монгольских женщин. Находясь под строгим надзором монгольских чиновников, московские дипломаты практически не имели возможности ознакомиться с повседневной жизнью монголов и, соответственно, особенностями их семейных отношений. Тем не менее в их записках встречаются небезынтересные сведения, в частности, о статусе монгольских женщин.
В первую очередь речь идет о распространенной среди тюрко-монгольских кочевников традиции участия представительниц знати в политической жизни и наличии у них собственных улусов. При этом не только жены, но и матери ханов участвовали в дипломатических отношениях. Так, Алтын хан Омбо-Эрдэни в 1635 г. принимал посольство Я.О. Тухачевского в улусе своей матери, у которой они и оставались в ожидании его ответа[103]. Когда Б.К. Карташев посетил с дипломатической миссией вышеупомянутого Даин-Мерген-ланзу, к