– Здорово, – сказал простецки Хотабину, протягивая руку. – А чего Шмоляр здесь? Он же на учениях с дивизионом должен быть? Недоволен чем-то. Иди, говорит, там тебе все объяснят.
– Когда он был доволен? – усмехнулся Хотабин. – Чепе у нас… – Он поведал капитану про сгоревшую столярную мастерскую и погибшего солдата. – Теперь задолбают, – подвел итог своему рассказу. Капитан, однако, не согласился:
– Причем здесь мы? Если бы столярка на территории части находилась, другое дело. А так… Там начальник гражданский. Мы-то что? Людей только дали.
Я оценил, как быстро капитан разобрал суть. «Хорошо соображает, – подумал. – А Хотабин слегка медлителен. Хотя, с виду тоже человек думающий. Кажется, переживает из-за укора подполковника. Обидчив на критику».
В подтверждение моих мыслей, Хотабин принялся капитану жаловаться, как Шмоляр выговорил ему за то, что не успел расспросить вновь прибывшего сержанта, то есть меня. А когда бы он успел, когда меня Бохан забрал?! Как он мог отказать Бохану, если ситуация такая?..
Я понял, Хотабин такой человеческий тип, которому непременно требуется выговориться, если что-то его задело, иначе жить невозможно.
– Из учебки связи? – заинтересовался мной капитан. – Понятно. А на гражданке учился где? – удивительно, но он первый этим поинтересовался.
– Горьковский политех окончил, мехфак.
– С высшим образованием? Молодец. Полтора года служить? А почему не офицером?
– У нас военной кафедры не было.
– Ну что же, главное карты товарищу подполковнику хорошо подписывай! – повеселел капитан. – Не огорчай начальство. На зимних квартирах лучше, чем в поле, в палатках мерзнуть!
Я не стал говорить, что не против немного и померзнуть. Иначе просто откосил бы от армии, поскольку городская квартира все равно теплее, чем местная «зимняя», то есть казарма. Кивнул капитану с таким видом, мол, понял, как мне повезло. Удачное место обрыбилось. Готов ценить и все такое.
– Ермачев! Объясни ему, что делать на дежурстве, – велел капитан сержанту-радисту, сам же стал тихонько говорить о чем-то с Хотабиным.
– Принимаешь радиограммы, – Ермачев показал на приемник, – записываешь, – подвинул лежащий на столе гроссбух, – докладываешь дежурному офицеру. Частота такая… – Он дотронулся до колесика – ручки на приемнике…
Далее Хотабин повел меня наконец-то в казарму. По дороге рассказывал обстановку:
– Для подполковника Шмоляра ты – просто находка, Смелков! – хохотнул он. – Знаешь, почему? У него своего художника до сих пор не было, побираться приходилось. Кислякова у замполита все время «одалживал». А когда Кисляков был занят, так подполковнику самому карты приходилось готовить! – Хотабин рассмеялся так, будто речь шла о чем-то вовсе непристойном. – Всю плешь проел мне и капитану Сенину, – ты Сенина сейчас видел, – чтобы достали художника. А где