Крошечный домик на Покровской улице всегда наполнял сердце Кирилла умиротворением. Тесные комнаты, низкие окна. Как здесь развился талант, восхищающий целый мир, – совершенно непонятно. Может, поэтому дом выглядит так трогательно.
Из кухни Кирилл вышел во внутренний дворик. Достав сигареты, он прислонился спиной к стене и пару минут любовался установленным здесь небольшим памятником. Скульптор Валерий Могучий уловил главное в творчестве Шагала – неимоверную, обезоруживающую доброту и светлую энергию. Кажется, что молодой Марк собирается играть на скрипке. Но вместо струн на инструменте – витебские домики, церковь. Этот памятник всем – и гостям, и витебчанам, и сотрудникам музея – нравился куда больше того, что был установлен в начале Покровской улицы. Большинство сходилось во мнении, что там художник похож на слегка перебравшего усталого человека, за душой которого летит ангел.
На глаза Кирилла набежали слезы.
– Как обидно, – пробормотал он и с испугом огляделся по сторонам. Свидетелями его слабости оказались лишь припорошенные снегом яблони. – В Беларуси нет ни одной картины Марка Шагала. Наш художник, наша история, и вот такая досада. Но еще более обидно, что, если бы не этот придурок Петренко, все могло быть иначе.
Затушив окурок, Кирилл вернулся в прихожую, уселся на стул за стойкой и в отчаянии обхватил голову руками.
Возможно, полотно Шагала украсило бы Национальный художественный музей. Это был бы фурор, сенсация.
Только Кирилл, и никто другой, виноват в том, что этого не произошло. После смерти Юрия он провел собственное расследование. И выяснил, что к Петренко приезжал известный московский антиквар и коллекционер Иван Корендо. А потом, случайно переключая каналы в квартире очередной подруги, Кирилл наткнулся на криминальную программу. Корендо мертв, из его квартиры предположительно исчезло полотно Марка Шагала, равнодушно сообщил репортер. Причинно-следственные связи прослеживались четко.
«Не надо было посвящать Юру в подробности своих архивных исследований, – думал Кирилл, потирая левую часть груди. Сердце нещадно кололо. – Но я же не знал! Я ему сочувствовал, в его жизни не было ничего, кроме работы. И мне казалось, что он порядочный человек, у которого и в мыслях нет совершить такое чудовищное преступление перед собственным народом!»
Нет! Нельзя вот так безучастно сидеть и посыпать голову пеплом! Надо действовать, надо пытаться исправить ситуацию. Но как? Может…
Продумать план действий Кирилл не успел. Звякнул колокольчик над дверью, в музей вошла невысокая блондинка и изумленно застыла на пороге. Ее зеленые глаза выражали такое искреннее недоумение, что Кирилл усмехнулся. Да, его внешность никак не соответствовала традиционному облику работника музея. «Вам бы спортивные тренажеры рекламировать», – заметила как-то одна из посетительниц.
– Добрый вечер! – сказал он, поняв, что блондинка