Меня попросили написать рапорт об этой находке. Я сел за стол рядом с полицейским, конфисковал у него запасную ручку и бумагу и начал писать. Пока писал, те двое прибывших, надев противогазы, копали в подвале. Раскопали оба найденных тела полностью и нашли третьего чуть в стороне. Итого жертв три – мужчина-абориген среднего возраста (это тот, кого они сейчас нашли), девочка лет девяти-десяти (моя вторая находка) и молодой человек около двадцати лет. Абориген меньше пострадал от тления и, возможно, лежит всего пару дней. На шее виден след укуса.
Оба представителя «службы Никодимыча» отправились вниз. Воспользовавшись моментом, я подошел к приставу и спросил, можно ли мне уйти. По моей части вроде как все закончено, дела мне не находится, а сидеть без толку… Пристав сказал, что сейчас я могу уйти, но завтра должен к девяти утра прибыть в управление к квартальному надзирателю Солнцеву для выполнения всех формальностей. Мне показалось, что пристав слегка недоволен мною, но я его понимаю. Жизнь была спокойная, а тут вскрылся целый пласт дополнительной работы…
Я еще раз напомнил о необходимости скорейшего утопления артефактов в реке и попрощался. Подошел к квартальному и, понизив голос, сказал, что отпущен, но обязательно буду завтра утром. И ему повторил про артефакты. Пусть я буду жутким занудой, но лучше позанудствовать, чем поиметь неприятность от магического поражения.
Добавил, что готов подписать протокол об опасности этих артефактов и необходимости их немедленного уничтожения. Это такая стандартная форма документации. Заполняется при находке магических предметов, представляющих опасность. Обычно суды идут ей навстречу и сразу дают санкцию. Объясняется это тем, что при хранении магических предметов в специальных хранилищах могут быть (и случаются до сих пор) разные магические реакции – как самостоятельные, со вновь помещенными амулетами, так и сочетанные – этих новых и раньше положенных там. Про их результат ходят разные слухи, но в Нижнем я был свидетелем магического пожара в полицейской части. Жертв не было, но от трехэтажного здания остались только стены – перекрытия были деревянными и, сгорев, провалились. Сгорела вся документация и хранилища разных улик. Не представляю себе, как они потом выкрутились из положения.
Андрей Андреевич отыскал в сумке нужный бланк, быстро вписал в него амулеты, щечки и порошок, и я подписал.
После чего распрощался и пошел. Надо было поспешить.
Вокруг дома уже собралось полно зевак, которых