1. удивление при виде собственного тела, которое к тому же можно наблюдать под разными углами зрения;
2. (якобы) неописуемое ощущение счастья, вызванное чувством невесомости и способностью совершенно свободно передвигаться в пространстве;
3. наличие полного сознания своего собственного «я» и ясность мышления.
Далее, в подавляющем числе всех подобных случаев очевидцы констатируют следующее:
4. прозрачность и проницаемость (несопротивляемость) материальных предметов – вплоть до кирпичных и каменных стен;
5. наличие связующей «нити» между флюидным и физическим телом;
6. передвижение в пространстве со «скоростью мысли»;
7. невозможность подать какой-либо знак окружающим, с тем чтобы тебя заметили.
Уже пункты с 4 по 6 позволяют сделать заключение о том, что:
а) окутанный тайной «потусторонний мир» в пространственном отношении начинается уже в этом мире;
б) в этом «потустороннем мире», очевидно, действуют иные законы природы, а следовательно, имеют место иные условия существования, нежели на физическом уровне бытия.
И удивляться тут, по-моему, нечему. Обратимся, к примеру, к космонавтике: в космосе законы природы действуют несколько иначе, чем на Земле, – достаточно вспомнить невесомость.
Явления двойников и выходы личности из физического тела, засвидетельствованные бесчисленное количество раз, так типичны и выразительны, что нет ничего логичнее, чем предположение о продолжении нашей жизни непосредственно после физической смерти и наличии «потустороннего мира». Можно, конечно, попытаться обесценить подобные свидетельства, заявив, что рассказчикам все это привиделось под влиянием болезни, обмана чувств, что все это плод их больной фантазии или истерии… короче, что все эти свидетели были «не в себе» и поэтому их нельзя принимать всерьез. Конечно, можно абсолютно все поставить под сомнение, подчеркнутое выпячивание скептицизма даже придает тому, кто сомневается, некоторую личную пикантность. Но толку от этого нет никакого. Дюпрель, без сомнения, прав, говоря: «Скептицизм не относится к тем вещам, которые становятся тем лучше, чем дольше их практикуют. Лишь то сомнение критически разум-но и оправданно, которое способно остановиться в надлежащей точке». Нельзя считать сверхчувственное невозможным потому, что оно никак не соответствует нашему житейскому опыту и мировоззрению, которые мы сами себе сформировали или которому нас обучили в школе. И если нам приходится констатировать, что наши попытки объяснить непонятное оказываются несостоятельными, то не лучше ли вспомнить нашего великого Гёте, сказавшего по этому поводу такие мудрые слова: «Подобные вещи не требуют объяснений; довольно того, что они истинны!»
А теперь – с этой точки зрения – дополним ряд