Подо мной из темноты ночи показался наш барак. Я заметил, что от моего солнечного сплетения вниз тянется светящаяся нить примерно в палец толщиной, связанная с моим земным телом. При входе в грубоматериальное поле я утратил сверхъестественную способность осознавать сразу и все и ненадолго погрузился в состояние, похожее на тяжелый сон. Однако вскоре проснулся и с удивлением понял, что теперь уже открываю свои обычные, «земные» глаза, а также с удовлетворением ощутил, что возвратился в свое земное тело. Во всех его членах ощущалось характерное покалывание, как бывает в ноге, которую «отсидел». Постепенно тело обрело прежнюю подвижность».
Он позвал санитара и попросил дать еды… «Недели через две меня выписали из санитарного барака и, признав негодным к работе, отправили на родину. Спустя три месяца я полностью поправился».
Описанный здесь выход флюидного тела при полном сознании стал для моего друга поводом и импульсом к познанию цели и задачи своей жизни, которой он с тех пор полностью посвятил себя – полностью убежденный в продолжении человеческой жизни после земной смерти.
Ниже я хочу привести два примера сознательного (произвольного) выхода флюидного тела из тела земного… Вот что писал Хайнц Вернер (Heinz Werner) в декабре 1953 года в одном немецко-американском журнале, вспоминая случай, происшедший во время Второй мировой войны.
Мы называли его «Алекс»
После ночного боя немецкие санитары подобрали русского солдата. Вообще-то это был монгол (скорее, бурят. – Прим. пер.), раненный в легкое. Едва живой, он крепко сжимал в руках маленькую статую Будды. Монгола вылечили в немецком лазарете, и все как-то постепенно привыкли к нему. Командир решил оставить его в подразделении. Так как выговорить монгольское имя никто не мог, мы называли его «Алекс».
Алекс оказался мастером на все руки – например, умело чинил наши боевые машины и автомобили. А еще он умел как-то необычайно воздействовать на лошадей. Заболевшую лошадь он гладил несколько раз по глазам, и вскоре животное выздоравливало. Как оказалось, он был членом буддистской секты и принадлежал к касте священников. Да и вообще, наш монгол был странным, не совсем понятным нам существом. С тех пор как он у нас появился, противнику ни разу не удалось напасть на нас врасплох. За несколько часов до атаки (о которой мы и не подозревали) Алексом овладевало беспокойство. Он брал в руки статую Будды и несколько минут, сильно сощурив глаза, глядел в пустоту. «Сегодня враг ночью придет», –