– Да что ты, Руслан, – Бабенко похлопал чеченца по колену и сразу замолчал.
Возразить было нечего, прав был Омаев.
Соколов хотел было сказать, что он сам начнет добиваться, чтобы экипаж был отправлен в одну часть. Пусть Омаев потом туда же прибудет. Но командир роты вспомнил про свою руку. Его самого, скорее всего, отправят куда-нибудь в тыл. Экипаж может вообще сесть в обычную машину, не командирскую.
Вот тогда Логунов вздохнет облегченно. Именно ему труднее всего в бою. Почти на плечах у него командир роты сидит. Башня рассчитана на двоих, там заряжающему и наводчику не повернуться, а тут еще и лейтенант.
Но куда деваться? Командиры батальона и полка тоже имеют свои машины. Но они вполне могут обойтись без наводчика орудия. Их танки напрямую в бою, как правило, не участвуют. Если они и идут в атаку, то не в первом ряду. Эти офицеры боем руководят.
А что делать командирам взводов и рот? Они всегда на первой линии атаки. Тут уж сам выбирай, то ли тебе боем руководить, то ли орудие наводить. Ведь перед тобой немецкие танки, пушки и все такое прочее. Если твоя машина не будет стрелять и подавлять цели, то подобьют тебя наверняка в первые же минуты боя. Вот и приходится зачастую взводным и ротным садиться буквально на плечи своим наводчикам.
Многие, как и Соколов, когда получают машины, выбирают танки с шестигранной башней, которую называют гайкой. В прошлый раз лейтенанту повезло. На танке, подаренном фронту работницами уральского завода, была установлена экспериментальная цилиндрическая командирская башенка, обеспечивающая круговой обзор.
– Ну что, герои? – К кровати Омаева подошел лечащий врач Глеб Сергеевич. – Готовы еще к одной минуте славы?
Танкисты недоуменно посмотрели на улыбающегося врача, стоявшего рядом с ними и по привычке протиравшего мягкой тряпочкой очки в массивной роговой оправе.
Глеб Сергеевич выдержал паузу, прямо как заправский театральный режиссер, водрузил на нос очки и добавил:
– Я с утренней летучки от начальника госпиталя. Велено передать, чтобы завтра к десяти ноль-ноль все члены доблестного экипажа были умытыми и побритыми.
– Что за праздник намечается, товарищ военврач? – спросил Соколов.
– Ладно, чего уж секретничать, – Глеб Сергеевич понизил голос и пояснил суть дела: – Генерал приедет, будет награждать вас и еще несколько человек. Так что готовьтесь. Чтобы орлами выглядеть!
– Из меня орел не получится, – проговорил Омаев и поморщился.
– Ладно, горец! – строго сказал врач. – Не раскисай. Поставлю я тебя на ноги, еще повоюешь! Настоящие орлы, они, знаешь ли, всегда в небо возвращаются.
Воскресное утро было не по-зимнему ярким. Февральское солнце уже заметно припекало через оконное стекло. Руслан Омаев, уставший лежать, измучившийся от тоски,