Ветрана Петровна бросилась к столу, схватила свой фужер, но тот был пуст.
– Ох уж эта мадам!.. – барышня говорила, но было видно, что этим девушка лишь пытается преодолеть охватившее её смущение. – А к своему бокалу и не притрагивалась! Ни разу не вдохнула этот свой смрад!
– Фирс, принеси воды, – буркнул Вийт, который, балансируя на одной ноге, пытался поднять трость с пола.
– Подожди, – задумчиво произнёс истопник. – Я вообще не видел, чтобы медиум вдыхала пары бензола ни в зале, ни здесь. А ты?
– Нет, – сыскной надзиратель подхватил наконец свою палку. – Она таскала бокал повсюду… Даже пыталась забрать его с собой в переднюю… Нет, ни разу.
Фирс приподнял бровь.
– Вот как! – хмыкнул Ронислав Вакулович, внимательно посмотрев на помощника.
– Что? – растерянно спросила Ветрана Петровна.
Сыщик сделал шаг вперёд, замахнулся тростью, будто хотел одним ударом разбить фужер, но передумал и подхватил бокал пальцами. Поднёс к свету.
– Странно… – пробормотал сыскной надзиратель.
Выглядел он озадаченным.
Одним движением Вийт выплеснул содержимое сосуда на чёрную скатерть. Обильная жидкость растеклась по столу и закапала на пол. Резкая вонь ударила в нос.
Сапфира в бокале не было…
– А в остальных сосудах? – бесстрастно спросил Фирс.
Вийт быстро перевернул рюмки. К тяжёлому запаху бензола примешался ещё и спиртовой дух.
Камня, однако, не было и там.
Мужчины растерянно переглянулись. Юная Мйончинская прыснула.
– Может, ещё танец?
Вийт обводил взглядом предметы на столе. Поднял чёрную свечу. Повертел её и так, и этак. Даже помял пальцами.
– Самодельная, это понятно, – проговорил он. – Много вкраплений жира и глины… – дедуктивист покачал головой. – Такая свеча вообще не может гореть беспрерывно! А значит… – он поднял глаза на истопника. – А значит, её принесли сюда не для того, чтобы она светила, а для того, чтобы она погасла…
Фирс задумчиво кивнул.
Ронислав Вакулович бросил свечу на стол, повернулся к окну и открыл створку. Живительный ночной воздух потёк в пропитанную бензоловым духом комнату.
– Остаётся только одно место, куда за несколько секунд темноты можно было спрятать сапфир, – вдруг сказал истопник. – Ветрана Петровна, уберите волосы под фуражку! Мы выходим.
Мадам Волошская как раз общалась с духами. Её руки двигались в воздухе, глаза были закрыты, изо рта доносился низкий, пугающий звук. Ему вторило шипение обеспокоенной змеи.
Квят с благоговением следила за каждым движением герметистки.
Угледобытчик Кисель и геолог Лукасевич сидели в разных углах, каждый погружённый в собственные думы.
Городовой охранял парадную дверь.
– О, Танит и Баал-Хаммон! – вскричала спиритистка, когда Вийт остановился рядом. – О, священный Мелькарт!..
– Это позже! – сказал сыскной