В баньке безмятежно парились, но, когда из печи в помещение повалил едкий дым, бравые офицеры несколько растерялись. Залить печь никто не осмелился, это был единственный источник тепла и благополучия, а выяснить истинную причину аварии можно было только снаружи. Смелые энтузиасты ринулись в предбанник, и те из них, которых потом называют безвестными героями, выскочили на мороз. Снаружи, в слепящем свете фар, ни черта нельзя было понять, и голые трясущиеся мужики поскакали обратно в тепло. Тем временем дым выкурил в предбанник всех до единого, в нем стало тесно и холодно, так как постоянно кто-нибудь из продрогших нетерпеливых энтузиастов распахивал дверь и пытался выяснить, в чем, собственно, дело. Руки потянулись к чемоданчикам, хотя бы за полотенцами, и наткнулись лишь на бесчувственные кирпичи, раскрывающие подлый замысел и вызывающие праведный гнев. Вычислить источник неприятностей не составляло труда, и вот уже первый голый появился в клубах пара в дверном проеме и изо всех сил запустил кирпичом по вездеходу. Бронированная машина, рассчитанная на безрезультатный обстрел из крупнокалиберного пулемета, и глазом не моргнула. Звук от разлетевшегося кирпича отозвался для уха механика-водителя слабым шуршанием, а для головореза-капитана – райской музыкой.
Артналет продолжался недолго: боеприпасы закончились, а брать штурмом железную крепость на гусеницах голая рать не отважилась. Насчитав десять прямых попаданий, капитан Ягудин с чистой совестью откинулся на спинку командирского сиденья. В дверной проем бани высунулась чья-то рука, размахивающая белыми кальсонами: гарнизон объявлял капитуляцию и приглашал парламентера. Капитан с укоризной посмотрел на механика-водителя: уронил-таки при транспортировке военных трофеев одни кальсоны!
Подхватив свой чемоданчик и уже не опасаясь рукопашной, капитан Ягудин направился к безвредной двери, сопровождаемый механиком-водителем с охапкой белья. К этому времени снежный ком растаял, растекся по дымоходу, тяга появилась, и дым начал срочно покидать баню, подавая надежду недомытым и недопареным. Бить Ягудина не стали, потому, что в предбаннике было страшно холодно, а в самой бане уже не до Ягудина. Когда выяснилось, что все до единой чекушки находятся в добром здравии, гнев сменился на милость, и даже те, кто призывал немедленно утопить капитана в шайке с мыльной водой, согрелись и вполне утешились.
Башмак
Лезу я по скале, которая сплошной конгломерат. Ни зацепиться, как следует, ни крюк забить. Маршрут похож на открытую книгу. Так на альпинистской фене называется внутренний угол. Лезть нужно всего метров шесть. Половина позади. А впереди то, что обозвать хорошими словами язык не повернется – сплошная труха. Страховка, конечно, снизу. Но толку от нее грош. Мой напарник завел страховочную веревку за корявое деревце и держит двумя ручонками. Хотя и он и я понимаем, что, сорвись я с шести метров, и деревцу не выдержать, и веревку не удержать хоть клещами. В зрителях