Как-то раз родители разрешили мне самой выбрать, куда мы поедем летом. Я посмотрела на карту и выбрала Лондон. Мне было лет семь-восемь, и я повторяла, что поеду только в Лондон, сколько отец ни объяснял, что Лондон находится не в Америке, что туда на машине не доедешь. В конце концов, я расплакалась и сказала, пускай, как всегда, выбирает Джош, я все равно ненавижу карты.
Из этой истории видно, как важно для меня было путешествие в Европу, особенно с Мэттом. Мама в конце концов смирилась с нашей затеей, потому что в Париже я должна была остановиться у Бэррингера – мы должны были остановиться у Бэррингера. Он учился в Институте кулинарии и проходил практику в ресторане известного отеля. Когда мы приехали к нему, самого Бэррингера на месте не оказалось. Нас ждала записка, что он в Англии, в гостях у родителей своей девушки: чувствуйте себя как дома, берите что хотите. На кухне было полно хлопьев.
Я тогда не знала, что Бэррингер и Наоми, его девушка, планируют пожениться и поехали сообщить об этом ее родителям. Наоми была старше Бэррингера на десять лет, но выглядела шикарно: длинные рыжие волосы, прозрачная нежная кожа, тонкие пальцы. Они познакомились в том самом ресторане, Наоми пришла туда поужинать. Мне рассказывали, что он сделал ей предложение в первый же вечер, на улице у выхода. Я не очень верила в эту историю, пока не услышала ее у них на свадьбе. История удивительного знакомства упоминалось раз двадцать, с неизменным рефреном: «Когда встречаешь свою судьбу, все становится ясно».
Свадьбу устроили в маленьком загородном отеле у Катоны, что в сорока километрах от Скарсдейла. Было это в декабре того же года, когда Бэррингер и Наоми познакомились, а мы с Мэттом летали в Европу. Джош был шафером. Я не хотела идти из-за экзаменов.
– И с каких это пор тебя волнует учеба? – резонно спросила мама.
Джош зачитал то самое стихотворение про розы, которое часто слышишь на свадьбах. Красивая Наоми была босиком.
Теперь Бэррингер – шафер у Джоша. Вспоминает ли он о Наоми? Думает ли о ней прямо сейчас? Я глянула на Бэррингера. Он пристально смотрел на дорогу и крепко держал руль обеими руками.
В Париже он проучился год, потом нашел работу в Нью-Йорке, устроился помощником шеф-повара на аллее ресторанов в Нижнем Ист-Сайде. Три года спустя, даже скорее четыре, Наоми сказала ему, что скучает по дому и хочет вернуться в Лондон.
Бэррингер нашел работу в Лондоне, однако не прошло и недели после переезда, как Наоми сообщила, что скучала она не по дому; оказывается, она не хотела больше быть замужем.
После этого о Бэррингере было слышно мало. Он работал где-то на севере Калифорнии – Санта-Фе, Нью-Мексико, Остин, потом вроде в Техасе. Джош иногда мне рассказывал о нем, но я была слишком занята собственными проблемами. Тем же летом, когда Наоми