Мысли путались в голове. С трудом сконцентрировавшись, он нашел на кофейном столике пульт и убавил звук до минимума.
Юэн натянул на ногу останки черного носка.
– Чешется, – пожаловался он.
– Неудивительно, – констатировал Себ.
Когда они вместе снимали квартиру, Юэн всегда считал гостиную своей территорией. Он подолгу сидел у телевизора почти вплотную к экрану, как ребенок, которому никогда не говорили, что так делать нельзя. Теперь, казалось, все возвращалось на круги своя. Юэн вновь пытался превратить гостиную в жалкое подобие своей старой спальни в переулке Уилдинг. Обитель хаоса.
Себ чуть было не задохнулся от злобы. Что заставило его забыть то, что он собирался сказать? Возможно, его обезоружило то, как Юэн на него смотрел: он не отводил глаз, взгляд его был спокоен и полон достоинства. Когда-то в детстве так на Себа смотрела кошка. От ее спокойного взгляда ему становилось не по себе: ощущение вины не давало покоя, как будто она подозревала его в чем-то очень плохом.
Как и кошка, Юэн ждал дальнейшего развития событий. Это были глаза человека, не способного доверять. Он бросил вызов судьбе и теперь ждал, что она ответит ему.
Стараясь избежать пристального взгляда этих черных глаз, смотрящих прямо в душу, Себ отвернулся.
По всей комнате были разбросаны книги, которые Юэн поснимал с полок: небрежно брошенные на пол или на стол, с топорщащимися страницами или оставленные раскрытыми и положенные обложкой вверх. Рядом с креслом, на котором расположился Юэн, лежало первое издание собрания сочинений Оливера Онионса[25], на суперобложке красовалась пустая банка из-под пива.
Себ бросился через всю комнату и схватил книгу. Суперобложка была теперь отмечена круглым, почти высохшим следом, от которого разило уксусом.
– Бог мой! – воскликнул Себ.
Юэн хихикнул.
– Ты знаешь, насколько это ценная книга?
Юэн пожал плечами:
– Это ведь просто книга.
– Моя книга!
– Ого, – благодушным тоном произнес Юэн, прежде чем вновь захихикать. – Какая шишка, только послушайте!
– Нет, это ты меня послушай!
В эту самую минуту Себ заметил заляпанный рюкзак и две пухлые коробки, скромно пристроившиеся у стула. Багаж.
Значит, пока Себ спал, Юэн выходил, чтобы притащить свои вещи. Еще две банки того же крепкого сидра стояли на ручке любимого кресла Себа. На кофейном столике лежали два больших батончика «Марс» и три пакета сухариков. Провизия наверняка была принесена в грязном рюкзаке Юэна или добыта где-то еще, пока Себ, временно потерянный для этого мира, грезил о мире ином.
Входная дверь автоматически закрывалась, стоило ее хорошенько захлопнуть. Себ отложил книгу.
– Ты… Ты выходил. Но потом снова вернулся. Как… Как, черт побери, ты открыл дверь,