– Нет, по правде говоря, я…
Юэн перебил его, повысив голос:
– Оно того стоит? Совсем не рок-н-ролл, не так ли? Всякие безделушки, игрушки и прочие пустяки. Помнится, ты рассказывал мне, как собираешься пересечь всю Америку на автомобиле. Жить в лесах Норвегии… Или это был какой-то из греческих островов? Ты что-нибудь из этого сделал?
– Нет, но я…
– Ха! Я так и думал. Ты один из тех надутых, претенциозных домоседов, которые кропают макулатуру. Ты ничего не сделал! Да ты даже не жил толком! И не видел жизни. Чертов мошенник.
Слюна брызгала у него изо рта, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он смотрел куда-то мимо Себа. Он пытался этого не показывать, но Себ подозревал, что был единственным зрителем давно отрепетированного спектакля. Юэн годами ждал, когда сможет сказать все это.
Себ больше не мог сдерживать свою злость.
– Я скажу тебе, что я делал, Юэн. Я читал. Я читал книги, очень много книг. Я учился у них и у их авторов. Лучших авторов. Я сидел за столом и писал. Я освоил основы мастерства. И пока я годами писал, не имея признания, я оплачивал свои счета. Я выполнял скучную, разрушающую душу работу, но я прочно стоял на ногах. Я сам обеспечивал себя. У меня не было другого выбора. У меня не было богатых родителей.
У меня были перерывы. Тогда мне, конечно, помогали мои друзья: агенты, издатели, даже критики, но я пережил трудные времена. Я сам проложил свой путь. Только я мог сделать это. Один. Я не видел всей картины, как ты выражаешься, но, по крайней мере, я был последователен в достижении своей цели и работал.
Юэн попытался перебить:
– Только послушайте!..
– И я признаю свои недостатки, Юэн. Свои провалы. Я преодолевал их, обращал их в свои победы. Я изыскивал все возможности, выжимал себя досуха, чтобы найти то, что я мог сказать читателю, внести свой вклад в литературу. Год за годом. Половина моей жизни была посвящена работе над книгами, включая десятилетие полной безвестности. И меня наконец заметили. Благодаря моей настойчивости.
– Заметил кто? Несколько лондонских уродов со своими зваными вечерами, фестивалями, запусками новинок. Видал я таких. Тусовался в этой среде. Ни одной мысли. Ни одной идеи. Они даже не смешны. Ни один из них не умеет веселиться.
– Веселье? И это твоя цель? Вечеринка закончилась, Юэн. Она закончилась в 1990 году. Для всех. Кроме тебя. Твой собственный подход к жизни тоже не кажется мне смешным. Я имею в виду то, как ты выглядишь. Боже милосердный! Юэн, ты когда последний раз смотрел в зеркало?
Юэн опустил голову и оглядел свое тело.
– А что не так? – с неподдельным удивлением спросил он.
– Что сотворил ты? Где твои работы? Сколько тебе? Почти шестьдесят? К такому концу игры ты стремился?
– О, я работал. Я писал! Но не это нелепое дерьмо, которое продают в дешевых супермаркетах, чтиво для домохозяек. Не волнуйся обо мне.
– Я не волнуюсь. Мне наплевать.
– Думаю, ты будешь удивлен, узнав,