– Какой, говоришь, век? Шестнадцатый? – физик оттопырил губу, глядя куда-то вдаль. – Хороший век. Костры, массовые казни, наёмники-авантюристы. Я тоже любил приключения. Для практикума выбрал бота-китобоя и гонялся по морю за белым левиафаном. Лишние баллы за коррекцию матрицы я не получил, зато себя испытал. Всяко лучше, чем сидеть за чертёжным столом.
– Тогда уже были компьютеры, пап. Я же говорил тебе, что выбрал конструкторское бюро в двадцать первом веке. А сейчас Ритка зовёт в шестнадцатый.
– Ну и зачем тебе гэсты?
– Ты не понимаешь. Гэстинг произвёл революцию, с него началась наша эпоха вечников. Если бы люди не научились подменять свои тела, то не было бы ни криокамер, ни ковчегов, да и войны между глобами и стоперами не случилось бы.
– Революция произошла раньше, как раз в шестнадцатом веке, – Сергей Николаевич поднял вверх палец. – «Где работает машина, там не болит спина» – это придумали уже тогда. А спустя четыреста лет сей афоризм логически завершил поэт Поль Валери: «Сними с человека кожу – и обнаружишь машину». Заметь, это сказал поэт, представлявший Францию в первом мировом правительстве, в Лиге Наций. А ещё Валери написал:
О гордый ростр златого корабля,
Несущийся среди валов солёных…
Змеёй скользят изящные борта
И нежатся среди объятий пенных.
И, влажная, прекрасна нагота
Сверкающих обводов драгоценных.
Восхитительно, да? О мёртвых вещах он писал, как о живых, а в живом видел механику. Всё спуталось в человеческих умах, и началось это как раз в шестнадцатом веке, в северной Европе, выбравшей машинный путь развития цивилизации.
– Пап, я давно хотел спросить. Ты много стихов знаешь наизусть. Ты их запоминал сам или с помощью нейростимулятора?
– Любимые стихи – сам. А в целом… Я же филологией профессионально занимался.
– И сменил на физику? Зачем тебе физика?
– Видишь ли, Маркус, я в детстве был слишком романтичен, бредил морскими путешествиями, первооткрывательством. Но ничего этого в нашей жизни нет, и что мне оставалось? Разложить романтику на составляющие, отделив бред от путешествий. Филология, словесность – это бред. А путешествия – это наши зонды на границе макромира, только там новое и можно открыть.
– И что зонд открыл?
Сергей Николаевич воззрился на сына: вот ведь, подловил!
– Вижу по тебе, что-то знаешь. Ну, откуда сведения?
– Да ничего я не знаю, – Марик чуток испугался жёсткого, настороженного взгляда отца. – Ты все ресурсы у Кузи забрал, это видно по управлению климатом. И понятно же! Раз ты делаешь расчёты на кибере ковчега, который автономен и недоступен для других ковчегов, значит, что-то ты нашёл и скрываешь…
– А