– А на коньках там можно покататься? – спросил он.
Взявшись за руки, они вошли в картину. Сразу же обдало свежим и дымным воздухом – где-то неподалёку жгли костёр или это был дым из печей. Лаяли собаки, вверху пронзительно свиристела какая-то птица. На снегу у ног лежала пара меховых пальто и деревянные колодки с железными полозьями.
– Это наше, – пояснила Рита, – я у кибера заказала.
Натянув на себя накидки, они со смехом скатились вниз по ледяной дорожке. Затем Марик, сидя на снегу и держа Ритины ноженьки на своих коленях, не спеша затягивал ремешки на её коньках. Первые же шаги по льду едва не закончились для Марика плачевно – конёк задел камень, и он с трудом удержал равновесие. Неподалёку дети вместе со взрослыми играли в подобие кёрлинга, катая камни по льду, и пришлось перебраться через насыпь в соседний пруд. Народа там было больше, со всех сторон раздавались смех и оханья падающих на каток тел. Не стесняясь ботов, Марик обнял подругу за талию и повёл в танце, вспоминая детские навыки – как они катались на Великих Озёрах в ролевике про индейцев-ирокезов. Уже тогда он понял, что, обнявшись и танцуя, проще держаться на льду. Спустя полчаса Рита призналась, что страшно проголодалась. Марик хотел отшутиться: «Даблы тоже хотят кушать?» – но не стал напоминать о физиологии гэст-питания. В реальности все вкусняшки, поглощаемые даблом, сублимировались в нутриенты – аминокислоты, витамины, микроэлементы и жировые эмульсии, вводимые в организм гэстящего через браслеты внутривенного питания.
Они прошли улочку до конца, когда увидели что-то похожее не средневековый общепит. Рита остановилась поговорить с женщиной, волочившей вязанку хвороста. Объяснялись они жестами, диалог затягивался, и юноша двинулся дальше. Вдруг он увидел перед собой перегородку. Знакомое мерцание словно бы запотевшего воздуха. Бессознательно Марик протянул руку и ладонь стала невидимой – стенка её поглотила. «Что за чертовщина!» – ругнулся парень и шагнул вперёд.
Ослепило солнце. Жаркое, южное. Марк обернулся, чтобы увидеть Риту, но улочка была другая – пыльная от небольшого ветерка, песчаная. И дома другие – грубые стены из булыжника и почти плоские деревянные крыши, черневшие на фоне далёких голубых гор. Никого на улочке не было, только собака навстречу трусила… Он в самой матрице, в Магистрали! В панике Марчик бросился назад, откуда пришёл, но добежал до ближайшего дома и остановился. «Нет, так не пойдёт, – попытался себя успокоить. – Надо вернуться на то же место и поискать эту стену, перегородку, мембрану – или что там было на самом деле!» Место, к счастью, запомнилось – у коровьей лепёшки. Вот в пыли и мокрое пятно от растаявшего снега… Встал недвижимо, стараясь утихомирить бьющееся сердце. Лишь когда сознание отрешилось от этих домов, гор, собаки, которая глядела ему в спину, в воздухе проявилась лёгкая изморось, и Марик осторожно туда вступил.
Рита стояла рядом, глядя куда-то в сторону.
– Кого ищешь? – бодро окликнул Марик.
– Фу,