Помимо медицинских сестёр были ещё и два санитарных инструктора, которые были обычными солдатами-срочниками моего призыва. Как они оказались «при санчасти» я точно не знаю, но, скорее всего, у них имелось медицинское образование. Эти ребята были худыми и высокими, и у обоих были странные вытянутые лица. Один был наполовину азиатом, другой славянской внешности. В принципе, это были адекватные, достаточно умные, уравновешенные и спокойные люди.
По ночам медсестра в своём кабинете в компании старослужащих и, вероятно, санинструкторов довольно весело (по меркам армии) проводила время. Они смотрели телевизор, разговаривали и пили чай. Все мои познания (точнее догадки) об их ночном времяпрепровождении основываются на моём слухе (звуки голосов, стук металла о стекло, который всегда возникает при размешивании сахара чайной ложкой в стакане, и специфичный телевизионный шум).
На следующее утро всех вновь прибывших больных отправили в госпиталь на дополнительные обследования. Мы, если не ошибаюсь, переоделись в пиксель и на медицинской «буханке» поехали в неизвестность.
Нас выгрузили и построили где-то на заднем дворе в непосредственной близости от служебного входа госпиталя. Почти сразу к нам подошёл старослужащий-боуптянин, одетый в госпитальную форму терракотового цвета, и завёл разговор с кем-то из, очевидно, своих знакомых. Я совсем не помню о чём шла речь – мне запомнились лишь яблоки в руках бобра (госпиталь утопал в яблонях, а вдали виднелись больные, которые срывали и ели плоды).
В здание мы заходили по двое, делали флюорографию (проверка на воспаление лёгких) и выходили обратно в госпитальный сад. Во время своего «захода» я обнаружил магазин! Малюсенький киосочек с продукцией первой необходимости, включая подшиву, бритвенные станки и носовые платки! Я был на седьмом небе от счастья! Я купил всё, в чем нуждался, и был этому чрезмерно рад.
Когда все больные из нашей части прошли обследования, мы отправились обратно в учебку.
Буханка подвезла нас непосредственно к дверям санчасти, мы выгрузились и побрели наверх в стационар.
Мне не повезло – одну из суббот и как следствие ПХД я встретил в санчасти. Вот этот день был по-настоящему жёстким. Всё было как и в казарме, но с одним нюансом. Все мы были больны. К примеру, у меня температура не опускалась ниже тридцати восьми, и моими постоянными спутниками были слабость, насморк и кашель (у меня было устойчивое ощущение, что вот-вот ещё немного и я выкашляю из себя свои легкие). Мы также разводили пену на центральном проходе, также мыли в умывальнике, туалете, столовой и в каждой из палат.
Когда мы закончили, один из «дедов» провел пальцем над одним из дверных