Мы дрались на истребителях. Артем Драбкин

наверное, можно определить даже как первый импульс, подтолкнувший меня к авиации. Он поступил в 1932-м году на инженерный факультет Военно-воздушной академии РККА имени Жуковского, а в 37-м ее закончил, стал работать вначале военпредом, а потом конструктором. Когда он учился, я у него бывал дома. У него там были чертежи самолетов, рисунки, фотографии, потом он взял меня на аэродром, где я видел, как летает небольшой самолетик, который он сделал с двумя слушателями. В общем, вопроса не было, что я пойду именно в авиацию. Конечно, хотелось стать и авиационным инженером, но летать хотелось больше.

      В 1937-м году в крупных городах – Москве, Ленинграде, Киеве – создали военные спецшколы. Причем в начале они не были, как потом стали, артиллерийскими, а просто военными школами, и тогда много ребят пошло туда учиться. Не были исключением я и многие мои знакомые. Например, Тимур Фрунзе, Артем Сергеев, Василий Сталин. Попали мы во 2-ю спецшколу. Первое время там было необычно – мальчишеская военная школа. Поначалу формы не было, но к Новому году вышло решение (мы о нем узнали в декабре), что все спецшколы – а их было не меньше десяти, из которых пять в Москве – становятся артиллерийскими (авиационных спецшкол тогда еще не было).

      В результате после Нового года мы уже были в военной форме, а в мае 1938-го уже участвовали в параде. Это тоже было впервые, что несовершеннолетние школьники участвуют в параде, до этого такого не было. Суворовцы уже потом появились.

      Лето мы проводили в настоящих военных артиллерийских лагерях. Даже винтовки у нас были, без патронов, конечно. Занятия с нами проводили по артиллерийским орудиям, их наводке и по строевой подготовке. Я проучился еще и 9-й класс в артиллерийской школе. Потом я и два моих друга решили уйти, потому что хотели в авиацию. Тимур Фрунзе тоже хотел в авиацию, но остался в спецшколе. Он же был воспитанником Ворошилова, который был его опекуном, и Тимур не хотел его огорчать.

      Так что в 10-м классе я учился в обычной школе. Когда закончил, мы вдвоем с Тимуром подали заявления и пошли в управление кадров ВВС. Нас принял начальник управления военных учебных заведений и определил в Качинскую летную школу. Она тогда называлась Качинская Краснознаменная военная авиационная школа пилотов имени Мясникова. Проходили мы медицинскую комиссию. Насколько я помню, мандатной комиссии не было. И все. 18 августа приехали в Качу, городок на берегу Черного моря недалеко от Севастополя, и попали в истребительную школу, самую первую в России офицерскую летную школу, которая была основана в 1910 году. Первый полет с инструктором на У-2 я совершил 5 сентября 1940 года, а уже 25 октября вылетел с «Иваном Ивановичем» – мешком с песком, то есть самостоятельно.

      Зимой, пройдя программу У-2, стали летать на более сложном и скоростном УТ-2, но больше занимались теоретической подготовкой, поскольку погода была нелетная. Затем весной перешли на самолет УТИ-4, это учебно-тренировочный истребитель, двухместный вариант истребителя И-16. Нас отправили в лагерь в 18 км от Качи на берегу моря у устья речки Альма. Жили мы в палатках и много летали. Уже в начале