– Конечно, – признал царь с улыбкой. – Я принимаю ваши объяснения. Продолжая тему безопасности…
– Если речь идет о группе, которая атаковала дворец, нам ничто не угрожает, Ваше Величество. Они потеряли много людей и двух адептов, а третий, если еще жив, поскольку Олаф мог его серьезно ранить, сейчас думает только о том, как убежать от охраны и полиции. Ему сейчас не до новых заговоров.
Царь задумчиво кивнул.
– Ладно, – сказал он. – А как сударыня оценивает шансы охраны? Смогут ли они справиться с тем магом?
– Да, если идентифицируют его.
– Генерал?
– Мы работаем над этим, – коротко ответил Самарин.
– В таком случае благодарю, сударыня, за консультацию. Я уже отдал распоряжения выделить вам апартаменты в противоположном крыле.
– С позволения Вашего Величества…
– Да?
– Я не хотела бы создавать проблемы, но, если это возможно, я предпочла бы жить ближе к апартаментам Олафа. Ведь какое-то время за ним нужно присматривать.
– Господин граф?
– Тут рядом покои посла Соединенных Штатов, – быстро ответил офицер.
– Переселите этого ковбоя, – разрешил царь.
Самарин заплатил кучеру и, махнув рукой, отпустил карету. От Николаевской до Фонтанки было добрых две версты, а до Аничкова моста еще дальше, но офицер решил размять ноги. Тем более что денек был теплым, по-настоящему весенним.
Неспешным шагом он шел по влажной после утреннего дождя улице, время от времени отвечая на салют проходящих мимо солдат или улыбки прогуливающихся дам. Из-за времени суток – приближался полдень – на тротуарах еще не толпились возвращающиеся с фабрик рабочие, а уличные продавцы обходили его, испуганные парадным генеральским мундиром.
Нужно чаще выходить из дома, пришел он к выводу, кланяясь в ответ на полный восхищения взгляд красивой, стройной, как березка, девушки. Может, следует уделить немного внимания нормальной жизни? В конце концов, не одной войной живет человек… Неожиданно ему вспомнилась Анна Островская. Где она? Что делает? Жива ли? Через мгновение он словно ощутил запах ее парфюма, касание руки.
Выходящая из-за угла группа разноцветных, словно цветы, цыганок окружила его, напевая и предлагая погадать. Офицер со снисходительной улыбкой полез в карман и бросил самой старой из них золотые пять рублей.
Седовласая женщина с обветренным, морщинистым лицом нежным жестом взяла его руку.
– Ты недавно вернулся с войны, – нараспев произнесла она на ломаном русском. – Тебе повезет в любви и на войне, а твоя возлюбленная… – Она внезапно замолчала, всматриваясь в Самарина расширенными от страха глазами. – Не гонись за бестией! – закричала она, возвращая ему монету. – Помни! Не гоняйся за бестией, иначе погибнешь!
До того как он успел отреагировать, цыганки убежали, подгоняемые резкими приказами старшей.