Я аккуратно припарковался за два квартала до здания министерства и вышел из машины.
– Итак, джентльмены, записывайте: леди Ауэр на своих предубеждениях и без доказательств обвинила меня в том, что я подставил её любовника, однако это сделал его соучастник Август (фамилию, пожалуй, не буду афишировать), он работает у нас охранником.
– У него были плёнки?
– Только одна, и он её не уничтожил вовремя. Так вот, её обвинения задели меня. Да это ничего по сравнению с тем, что она сказала про мою семью! Да это удар ниже пояса – оскорблять ни в чём не повинных родственников! Разве она сама не живёт за счёт этих самых работяг? Я-то хотя бы защищаю наш народ от зарубежного экранного разврата, а она только выступает в пьесах раз в месяц. Это не паразитизм?
– Что вы планируете предпринять в отношении леди Ауэр?
– А что я могу сделать? К сожалению, не дают штрафы за публичные оскорбления или клевету, как это делается в других немногих странах. Я только хочу сказать: в деле Гирша я чист, хотя и придётся платить штраф, а вот леди Ауэр за клевету должно быть стыдно. Я всё сказал.
Не смотря на протесты и вопросы журналистов, я сел в машину и поехал на работу.
До конца рабочего дня оставалось полчаса. Я сидел и смотрел испанский фильм, пока не понял, как зазвонит телефон. Я услышал только голос Вольфа:
– Вам кого?.. Кёлера? Извините, как вас зовут?.. Вы его супруга, да? Извините, но он сейчас занят… Фрау Кёлер, он не… Ладно, хорошо…
Он открыл дверь в зал, и я словно по сигналу вскочил, зашёл в смежную комнату и взял трубку. Вольф остановил плёнку.
– Что такое?
– Милый, Лисл показывали по телевизору.
– Да ну? И?
– Она вместе с этим Йенсом… на митинге возле своей фабрики.
глава 9
Едва Вольф успел и слово сказать, как я выбежал из кабинета и ринулся к выходу. Новенький охранник перегородил мне дорогу:
– Герр…
Я грубо толкнул его в сторону и выбежал из здания, сел в машину. Руки тряслись, и я вцепился в руль.
Ткацкая фабрика, в которой во время учёбы подрабатывала моя дочь, находилась в восьми кварталах от здания Министерства. Подъезжая к седьмому, я услышал ругательства и крики, а также голос полиции:
– Прошу вас, разойдитесь!
Я подъехал ещё ближе, к ограждению, вышел из машины и побежал. Вдалеке я увидел большое серое пятно – словно слившуюся в единую биомассу толпу с плакатами и лозунгами, и их окружали синегвардейцы с дубинками в руках. Они выталкивали одного из толпы, пинали и заталкивали в грузовики, которые отъезжали в полицейский участок. При мне так поступили с один молодым рыжиком, и я узнал в нём Йенса Даммера.
Грузовик уехал, и я обошёл здание, оказавшись поближе к серой толпе. Не в силах совладать с собой (мою дочку уже арестовали?) я встал на цыпочки и закричал:
– Лисл!
Сзади меня кто-то схватил за руку и оттащил в сторону.
– Что ты тут делаешь, папа?! Уходи!
Мы выбрались из самой гущи толпы, оказались почти за её пределами. Я отдёрнул руку.
– Что ты здесь делаешь?
– Не