Обернувшись на едва различимый шорох, Наяда едва не подскочила от испуга.
– Не тормози, – прорычал Огвайн, младший брат Вулхи, отодвигая девушку в сторону.
Такой же огромный, как брат и такой же тупой, хотя мальчишке не так много лет, у него есть шанс начать отличаться от братца. Наяда покачала головой, невольно оглядываясь на поместье лорда, стоящее чуть за городом и обнесенное собственной стеной, словно маленькая крепость. Четыре года назад девчушка без имени по ошибке подумала, что здесь ее с радостью примут, поместье лорда станет ее домом. Та девочка была слишком наивной и позволяла себе мечтать. Многое успело перемениться, но одно осталось неизменным, каждый раз, глядя на поместье, Наяда думала о Дамире, о его широкой доброй улыбке, о статной фигуре и нежных руках.
Наяда встряхнула головой, запрещая себе снова превращаться в мечтательную дурочку. Если бы кто-то в городе узнал, как она на самом деле относится к наследнику лорда, не сносить ей головы.
Забирая у фермера Лоуита вилы, Наяда надеялась, что этот день пройдет быстро и незаметно. Она еще не начала собирать траву, а руки уже нещадно болели при каждом прикосновении от лопнувших мозолей. В концу смены ей придется оттирать в фонтане не только грязь, но и кровь.
– Ты сегодня какая-то задумчивая, – Лоуит положил ей руку на плечо, – не выспалась?
«А разве должна была?» – чуть не прокричала в ответ девушка.
– Руки стерла, – вместо этого посетовала Наяда, принимаясь за работу.
Лоуит один из немногих, кто относился к ней достаточно терпимо. Во-первых, он смотрел сквозь пальцы, прекрасно зная, что Наяда подворовывает у него овощи. Во-вторых, он искренне считал, что она хорошая партия для одного из его сыновей. В этом их мнения расходились.
Наяда не могла долго смотреть на долговязого Томми без кривляний, а добрый, но туповатый Шутиос вызывал у нее не более, чем умиление. Жена фермера скончалась при третьих родах, унеся с собой жизнь не родившегося младенца два года назад и Лоуит считал, что в их доме непременно нужна хозяйка, сам он жениться не планировал, якобы все еще скучал по бедной Генне. Но на деле свою скуку он нес в таверну под пологом ночи и уединялся с дочерями Омура, держателя таверны. Все об этом знали и всем было глубоко все равно. К тому же, Кэтта и Брида обсуживали не только фермера, но и каждого, у кого найдется лишний медяк.
Жена Омура, Утага-большезадая, сама воспитала дочерей так, чтобы иметь дополнительную прибыль с таверны за счет собственных детей. Повезло только самой младшей, Элишке. Но это как посмотреть. Постояльцев таверны обслуживать ей не пришлось, зато Утага не побрезговала продать дочь в няньки безумному господину, что, наверняка еще хуже.
Через несколько часов работы, Наяда готова была заскулить в голос от боли в руках. Когда Лоуит