– Моим последним желанием будет упокоиться здесь, рядом с тобой, – она погладила маленький холмик, поросший травой.
Бросив последний взгляд на могилу, девушка поплелась обратно.
Дома она сразу же рухнула на кровать и быстро уснула неспокойным сном.
Утром первым делом Наяда повторила привычный ритуал и уже через двадцать минут сидела около наполовину потухшего очага и ждала солдат. Ждать пришлось долго. Видимо Мардар решил поиздеваться над ней на последок, ожидание самая отвратительная пытка.
Она бы ждала и дальше, но работа ждать ее не будет, и остаться без тех крох, что ей платят за сбор урожая и сбор сена на зимовку, равносильно голодной смерти. Однако есть две золотые монеты, которые помогли бы ей продержаться какое-то время.
И все же это не повод терять работу, другую в ее положении будет найти крайне сложно.
Наяда остановила поток мучающих ее мыслей и собралась на работу, перед выходом из дома, она спрятала монеты в тайник под половицей, где прятала и отцовский меч.
Как забавно, раньше ей с трудом удавалось назвать Робина отцом, теперь же иначе она о нем и не думала.
Проходя мимо реки, за четыре года Наяда так и не узнала, как называется ее холодная ванная по совместительству с колодцем, она внимательно осмотрела берега с обеих сторон, выдохнув с облегчением. Мардара нигде нет, как и солдат. Это уже хорошо.
Она привычно умылась, побрызгала ледяной водой на открытую шею и чуть смочила густые локоны цвета темного дерева. Уходить от дома дальше ей не хотелось, но и деваться некуда.
Тяжело вздохнув, девушка свернула на дорогу, ведущую в город, мысленно подсчитывая, в какой момент ее все-таки арестуют. Интересно, будет ли начальник городской тюрьмы Нионин к ней снисходителен. Ожидая ареста, Наяда хотела рассчитывать хоть бы на хорошую клетку, а не валяться дни и ночи на прогнившей подстилке из сена и мочиться в заплесневевший угол камеры.
Нионин когда-то был хорошим другом Робина, и девушка надеялась, что тюремный король вспомнит об этом, когда придет время.
Пересекая площадь, Наяда пару секунд пооблизывалась на лоток с мясом, принадлежавший Дусу. Ранним утром, пока торговец разделывал свежее мясо, на площади торговала его жена Талри.
Наяда поморщилась, увидев сварливую женщину. Все в Хорте знают, сварливость не главный козырь Талри. Тучная сплетница, каких мало, скандальная, но при этом настолько энергичная, что это ей в пору разделывать туши для продажи, а не ее хилому муженьку. Непонятно, как он сам себя еще не зарезал массивным тесаком размером с голень Талри.
Их единственному сыну Кхеврену удалось унаследовать характер матери и тело отца, убойное сочетание. Именно с ним она подралась, когда была еще подростком. Об этом событии напоминал маленький шрам на ключице. Если бы не сын лесника