шее, ушел еще прежде, чем довелось узнать о нем, а вот второго успелось застать и посмеяться над красивой, тонкой шуткой судьбы. Еще в школьную, сумасбродно-живую пору, когда пришлось бороться с самим собой. И песни его, тяжкое несчастье, казались правильными и сильными, и такой же правильной, нечаянно жестокой, была его смерть. Они почти поняли друг друга – а потом и он ушел, быстро, красиво, в клочья. Так, как погибали на войне герои – слишком хорошие, слишком сильные и слишком любимые народом, чтобы жить.