Пришелец подъехал к толпе и пожелал доброго вечера. Его взгляд безразлично мазнул по Теодору. Глаза всадника оказались ясными и настолько зелеными, что даже не верилось, будто они настоящие, а не вырезаны из драгоценного камня.
Рукава черной рубахи наездника были закатаны по локти, открывая смуглые руки, испещренные мелкими черточками. В распахнутом вороте, окаймленном зеленой вышивкой, виднелись такие же полоски, грудь тоже покрывала сеть тонких шрамиков.
– Вечер добрый, вечер добрый, благородный Охотник! Что ж, давно тебя не было видно.
– Пожалуй, и давно, – кивнул витязь, спешившись.
– Что там, в горах, снег идет по-прежнему?
– Нет. Весна пришла и в горы.
– Пришла ли?
– Пришла. – Охотник вынул из петли на рубахе крохотный белый цветочек.
Толпа ахнула. Теодор заметил, как лица рядом просветлели, а спины выпрямились.
– Неужто подснежник?
– Он самый.
Охотник поглядел вдаль, на уступ, высовывавшийся серым языком из елей.
– Я только что побывал на Змеином уступе. Там его нашел.
Фифика радостно всплеснула руками и рассмеялась. Звонко, по-весеннему. Заждались они все тепла после долгой печальной зимы. Как же заждались ласковых, светлых дней!
– Не только дурные вести ты приносишь, – обратилась тетушка Фифика к Охотнику, – и за это тебе спасибо. Радость-то какая!
Кое-кто из стариков, притоптывая, пустился в пляс, зазвучала нестройная песня. Лицо Охотника просветлело, уголки губ приподнялись. Он протянул руку и положил подснежник на морщинистую ладонь тетушки. Фифика радостно рассмеялась, а с ней и другие нежители. Охотник же стоял и смотрел, думая о своем.
– Что ж там еще в горах-то? – продолжил старик в шапке с голубиным пером. – Волки есть?
– Похоже, что да, – ответил молодой человек и посуровел. – Люди в городе говорят, появился волк-людоед. Так что остерегайтесь ходить в лес, кто перекидыши, – волчица та, по слухам, громадная, как молодой теленок, и даже лиса проглотит. Мне про нее пастухи рассказали, и я шел по ее следам от самого Змеиного уступа, да затем следы исчезли.
Все ахнули и подняли испуганный гомон:
– Так ты ее выследи! Кто ж еще, как не ты?
– Непременно.
Охотник раскрыл сумку, в которой с легкостью бы поместился Теодор, и разложил на куске ткани вещи, по-видимому, ценные для нежителей. Одни стали торговаться, другие спорили между собой за право обладать вещью. Покупали травы, ягоды – некоторые Теодор видел впервые, – камни, кости, рога, когти, мешочки да баночки. В некоторых банках плавали заспиртованные рептилии. Теодора поразило многообразие шкур. Чего только не было – от шкурок обычных ужей до шкуры огромной ящерицы с шестью лапами.
Но