Истории из могил. Александр Филин

из груди. Все вокруг было каким-то не таким, словно мутное и непонятное, словно мертвый ежик, смеющийся на закате или горящие ветряные мельницы, бегущие по ветру проч. Альфред вскочил с дивана и побежал на улицу, упал на колени и тихо замер, вокруг него не было ничего, ни улицы, ни домов, ни деревьев, ни звезд, лишь только темнота и пустота. Альфред закричал, что есть сил, но звука не было, вообще ничего не было. Тогда он стал бить кулаками пол, но не было ни звуков, ни боли, это продолжалось довольно долго. Затем Альфред почувствовал сладкий и до боли родной запах, это был неповторимый запах ее духов. Пустота, медленно, стала преобразовываться в квартиру Альфреда, затем в квартиру Моники, но потом снова в его квартиру, только теперь там уже была Моника и два священника. Альфред, недоумевая, подошел к ним, но они, не обращая на него никакого внимания, беседовали. Моника говорила:

      – Святой отец, Вы понимаете, я ему оставляла записку, как вы мне и говорили. Все равно у меня в квартире разбросаны вещи, а самое главное, что разбита фотография, где мы вместе, она висит на стене в прихожей. Словно, он меня ненавидит, я боюсь за свою жизнь!

      Альфред, было, хотел возразить, но, не понимая до конца, что происходит, решил молчать.

      – И тут, святой отец, Вы понимаете, я тут все убрала. И посмотрите, какой бардак.

      На что священник ответил:

      – Тише, Моника. Просто его душа, по-прежнему, не хочет тебя отпускать. Возможно, он даже не знает, что с ним произошло.

      Альфреда, неожиданно, окутала дикая ярость, абсолютно перестав себя контролировать он, перевернул стол с криками:

      – Хватит! Я не буду слушать этот бред!

      Затем он снова, как дикий зверь, запрыгнул на стену и начал, в буквальном смысле слова, носиться кругами по комнате, скидывая со стен картины и фотографии. Затем он прыгнул и хотел сбить с ног священника, но только лишь он приблизился к нему как почувствовал, сокрушительной силы, удар. Даже сказать, это был не удар, а как будто, Альфред попал под пресс, находясь при этом в вакуумном цилиндре. Да, именно все как будто, вот-вот сожмется, взорвется и будет катастрофа. Вокруг все стало сливаться в монотонную пустоту, затем стало снова все приходить в норму. Священники в один голос произнесли:

      – Началось!

      И стали что-то читать на латыни, Моника, испуганно, плакала в углу.

      – Я же говорил, что он превращается в беса! – Крикнул один священник другому. И они снова продолжили читать. Альфред, словно, теряя сознание, опять погрузился в пустоту, он думал, нет ничего хуже, но потом вокруг стала сгущаться тьма. Тьма была не просто тьмой, а вязкой, липкой массой, она затекала в легкие, уши, заполняла рот, залепляла глаза. Она наполняла его изнутри, неся собой омерзительный смрад. Дикий ужас пронзил Альфреда, это было невообразимое для человека чувство. А самое ужасное было то, что он понимал, что останется здесь навсегда, ведь он не погружался во тьму, а сам стал тьмой.

      Аномалия Джека Хорвата

      Эта история произошла со мной осенью, мне,