– Тише, дружище, – сплюнув кровь, невнятно произнес я. – Это всего лишь девушка.
– Да?! А вдруг она одна из них?! Вид, который мы еще не видели!!!
У него явно был шок.
– Да брось, она не одна из них, – спокойно произнес я, затем попытался встать на ноги, но, к сожалению, не рассчитал силы, попытка оказалась не удачной, без посторонней помощи это было не так легко, как мне поначалу показалось.
– Ладно, давай посидим, – с улыбкой глядя на нее, сказал я. – Ты кто?
Она сидела и молчала, не сводя глаз с убитого монстра. Я, осторожно, прикоснулся к ее щеке, она подалась головой к моей руке, словно кошка, когда ее гладят.
– Так кто ты, откуда, как ты здесь оказалась?
На что она нежным, ангельским голоском ответила:
– Я Эмили, мы с моей семьей жили не далеко отсюда.
На вид ей было 18-20 лет, одета она была в странную одежду, на ней были синие штаны из плотного материала и куртка в тон. Я такой одежды никогда не видел, у нас все были одеты в одинаковую военную форму, с находящихся в селении военных складов.
– Сколько вас? – Спокойным голосом, спросил я.
– Нас пятьдесят шесть человек, не считая детей, – с дрожью в голосе, ответила она.
– И где все? – Сразу задал я встречный вопрос, не дослушав до конца ее ответ. На что, немного помолчав, она сказала:
– Я не знаю, когда монстры напали на наш лагерь, я сбежала. Наверное, все мертвы.
Огромные слезы покатились градом по ее нежным щекам. Я осторожно, чуть приглушенным голосом, спросил:
– А где располагался ваш лагерь?
Не ожидая услышать ответа на этот вопрос, но к моему удивлению, ответ не заставил себя долго ждать. Она быстро перевела дыхание и произнесла:
– Миль восемь, на запад.
Я встал на ноги, махнул рукой, и все, молча, и без лишних вопросов, отправились за мной.
Другие люди.
Меня до глубины души поразило то, что в диких землях есть другие люди, да и то, что кроме нас вообще есть еще люди. Ведь нам с детства говорили, что наши два поселения – это все люди на земле и больше не выжил никто. Может те смельчаки, которые пошли покорять дикую территорию и не вернулись, вовсе не погибли, а обрели новый дом, и попросту не захотели возвращаться.